Расплескал двадцать первый век
всё, что было в иной Руси.
И у многих пустой сусек –
не дал, Господи, всем «еси»…
Монте-Карло почти сарай
и Пикассо не Пастернак.
На Руси перестроен рай
беспородных своих собак…
В ночь холодную злей и злей
смерть глазеет в живой пролёт,
цедит, цедит из душ елей
в изрешеченный судеб лёд…
Всем «еси» - на миру цена,
тихо сыпет печальный снег,
а была ли моя страна?
т и ш и н а…
Двадцать первый век…