О фатуме
«Кто кончил жизнь трагически,
Тот – истинный поэт…»
В.С. Высоцкий
Родился поэтом? Застрелят – не плачь
Из ран золотыми монетами слова.
По жёлтым барханам уходит скрипач
И грустный жираф-дворянин Гумилёва.
Стихи, добытые кайлом,
Ноктюрном с крыш слетают плоских,
Чернеет вырванным виском
Грузин Владимир Маяковский.
Текут, дымясь, слова из уст,
Срываясь в капли на излёте,
Гееной огненною чувств
Кипящих ковш в колодце плоти.
Руны ложатся на снег,
Судьбы сплетает в гримасы
Бальдур, поэт-берсерк,
Скальд скандинавских Асов.
Кровь на шипастом шлеме,
Меч, а за пазухой – книжка.
Вечность, споткнувшись о время,
Вывихнула лодыжку.
Быть абсолютно народным
Может великий поэт.
Сделали слово свободным
Будда, Иисус, Магомет.
Посох, порты да сума,
Жёсткие, грязные пятки.
Небо сходило с ума,
С солнцем играя в прятки.
Мир очищали от скверны,
Не замечая людей.
Богом быть трудно, наверное,
Но человеком трудней.
В ощущениях, словно слепые,
Мир на кончиках чутких пальцев.
Нити мыслей – клубки цветные
Вьют узор на эфире пяльцев.
Есть стихи холоднее стужи,
Не замёрзни читая, мон шер!
Окунает во мрак и ужас
Наркоман-меланхолик Бодлер.
Евтушенко кому-то не нравится,
Но собрал не один стадион.
Из петли насмешливо скалится
Вор, паяц и бродяга Вийон.
Хоть святых выноси – похабники,
Выдрать с корнем, зашивши рот!
Хулиганы, охальники, бабники,
А бывало и наоборот.
Скирды солнца, кленовые сени,
Ветер бьётся о флюгер звонко.
Родниковый босяк Есенин
И хрустально-пронзительный Лорка.
Препарирует строки стилетом
Тонкий, острый, изящный Бродский.
Колет небо в куски кометой
Баритоном хриплым Высоцкий.
Жёстко, мощно – слова за рога,
Запредельно объемно и цепко
Револьверные фразы Киплинга,
Филигранная Бунина лепка.
Уперевшись в небесную сферу
Сквозь разлом тектонических плит
Лавой слога взрывает барьеры
Мандельштама кипящий гранит.
Рычагом сняв Вселенную с тормоза,
Разбивая основы основ,
Проковав термоядерность космоса
Точным молотом ритма стихов.
Гул затих. Ты вышел на подмостки,
Оперевшись о дверной косяк.
В сонме слов застыл на перекрёстке
Неубитый Гамлет – Пастернак.
Сходится трёхмерья глубина
В точке у начала всех начал.
Нам судьбой отмерена длина,
Вширь идти никто не запрещал.
Гравюрой ночь упала за кровать,
В рассвет глядят созвездий лики
И поздно уже рано умирать,
Как водится у племени великих.