Квадратура венских стульев,
Обращенная к органу
И настенные гаргульи –
Тень сансары и нирваны.
Хоть изрядно он изношен
И от этого, печален,
Знай себе, трубит о прошлом
Двадцатишестиоктавием.
Вязким коконом из звуков,
Как смирительной рубахой,
Души бабушек и внуков
Обнимают фуги Баха.
Каждый слышит то, что хочет,
Каждый слышит то, что может.
У одних душа клокочет,
А кого-то скука гложет.
Но орган поёт и плачет,
И ему по барабану
Безразличие ребячье,
Стариковских слез фонтаны.
Умудрён, как старый Гегель.
Повторяя зов небес,
Он изображает мебель,
Неживое, вещь в себе.