Знакомы мне два Ильича,
Хотя их больше на планете,
Но моей памяти свеча
Высвечивает только этих.
Один засушен в мавзолее,
Как для компота сухофрукт.
Какая гнусная идея -
На обозренье ставить труп.
Гранит надгробья блоков красных
Трибуной дыбится над ним,
И надпись пяти букв неясных -
Толь кличка пса, толь псевдоним.
Не имени, не дат, не званий.
Такой трагический удел -
Суровость Божих наказаний
За мерзость совершённых дел.
Срок Божьей каре не преграда.
С тех давних пор до наших дней
Правители в часы парада
Гурьбой идут на мавзолей
И топчут саркафага плиты,
Покой усопшего поправ,
Плясали так иезуиты
У инквизиции костра.
Другой Ильич - продукт системы,
Плеяда старых... болтунов.
И, как из Пушкина поэмы:
"...С бровей слетали стаи сов"
Он тоже честно в дни парада
Пинал ногами мавзолей
И получать любил награды
И от врагов, и от друзей.
Ах! Сколько же пудов металла -
Значков, медалей, орденов,
На кителе его блестало,
А он цеплял всё вновь и вновь.
Да. Чуть не позабыл я, братцы,
Один пикантнейший штришок:
Он с мужиками целоваться
Любил, ввергая их тем в шок.
Воспетые здесь выше мною,
Два политических кита,
Хотели Коммунизм построить,
А вышло...., впрочем, как всегда.
2007 г.