Когда-нибудь мы сядем в теньке на побережье бескрайнего поля. Ты спросишь "что у тебя ко мне?" - и мне не хватит самоконтроля. Солнце будет мне печь макушку, запах трав и цветов забьет нос, наполняя легкие под верхушку, и я лишь чихну в ответ на вопрос.
Когда мы на устье купаться пойдем, такой темной ночью, хоть выколи глаз, русалкой прекрасной войдёшь в водоем и спросишь "а что изменилось сейчас"? Присядешь на камень, ногу спустишь к воде, выжидающе будешь смотреть мне в глаза, увидишь, как вмиг седею я при луне, волком, в жутчайшей из всех засад. Я буду захлебываться темной водой, нырять и скрываться у самого дна, сраженная сказочной бледнотой и косой цвета мифического руна.
Твое имя мне вдоль позвоночника выбьет кузнец. Он проставит клеймо на сто жизней вперед. Буду плакать и рваться - крикнет: "слабый щенец!, - и со всей грубой силой за шкирку встряхнет. Младенцы деревни в ту ночь своих глаз не сомкнут - так буду стенать на глумящуюся луну. Чуть живая к заре приползу к твоему окну, смотреть, как, бледная, ты только отходишь ко сну, в рубахе из льняного белого полотна, на руках качая кровинку почти до утра.
Плоть от плоти того, к кому ляжешь в постель при свете свечей.
Кровь от крови того, кому знаком вкус кожи твоих плечей.
Когда-нибудь ты встретишь меня в лесу, рассыплешь лукошко ягод. Пальцами юркими распустишь косу и спиной упадешь на поляну. Золото волос заструится в зеленый мох, тень листвы заиграет на нежной коже, я задушу свой отчаянный вздох и опущусь на колени пред твоим ложем. Я не смогу свести с тебя взгляд, тихо спрошу: "а если я свершу этот суд, если его от меня не спасут, ты пойдешь за меня?" Ты неопределенно мотнешь головой, а я не сдержу свой звериный вой, расскажу, наконец, что у меня к тебе - нежность бескрайнее всех небес. И тогда я сбегу, задыхаясь от пыли дорог, в жизнь за пределами логова, туда, где не пустит никто на порог, в лабиринты торгового города.
Там я проживу свою тысячу жизней, залижу свои раны, сны об отчизне обращу в прах. Там я окрепну, там стану сильной, буду первой во всех рядах. Однажды вспыхнет клеймо на спине, меня к земле пригвоздит от боли, но в здорового волка вырос щенец - не заскулит и не завоет. По запаху мха, аромату ягод я угадаю тебя в толпе, твои глаза голубее неба, в них неумолимо затянет невод, и душа сорвется со всех цепей. Ты вспомнишь меня, и тебе не спастись, ты можешь ошейник надеть на волка. Но вместо того просто спроси, задай свой вопрос извечный и колкий, и тогда я скажу:
У меня к тебе - слишком много.
Ты моя вера. Сильнее, чем в Бога.