Замполит нашего дивизиона был веселым, добрым и хорошим человеком. Как у каждого доброго и хорошего замполита у него была мечта – поступить в ВПА им. Ленина. К этой цели он шел непростым путем. Очень переживал каждый факт неуставных взаимоотношений, которые, чего греха таить, случались, становился дерганым, пытался на деле воплотить бессмертные методы воспитания, опробованные на практике Макаренко, Сорокиным и даже Вышинским. Любое отклонение от Устава, т.н. неуставные отношения между военнослужащими, он «вскрывал» и беспощадно карал. В остальном был близок к идеям перестройки и ускорения, слыл демократом среди солдат и младшего начсостава. Как это не покажется странным, но классики педагогики помогли. Он разработал и применил свое, как бы сказали сейчас, ноу-хау – «письма счастья». Перед строем он зачитывал письмо родным провинившегося солдата. Содержание было самым, что ни на есть простым, но слог и пафос изложения потрясали. « Уважаемые …- писал он,- Ваш сын служит в гвардейской и т.д., где ему созданы все … и т.п., Родина и партия… дала, командиры и товарищи по оружию неоднократно…ЕМУ …, а ОН!!!». Далее, исключительно в мрачных тонах, шло перечисление нарушений бойца за два года службы. Финал содержал слова: « запятнал», « воинское преступление», « если Вам небезразлична судьба Вашего сына…», да, сочинять он умел. Дабы не возникало сомнений, что «награда найдет героя» в качестве адресата, кроме родителей, указывались местный военком, сельсовет и т.п.
Конечно, эти письма никуда не отправлялись, но, к гадалке не ходи - попадали в «десятку». До конца службы, а обычно «борзели» «деды», боец становился «шелковым», иногда хватало даже одного упоминания о «письме счастья», тогда сама мысль, что о его «подвигах» узнают родные, действовала на старослужащих, как стоп-кран на электричку, тормозили все хором. Кривая дисциплины поползла круто вверх, можно было смело прокалывать на погонах дырку для одной большой звезды (близился срок присвоения очередного звания). Майор – это уже старший офицер, со всеми вытекающими и, ближе становилась заветная цель. Несмотря на все его положительные качества, была у замполита мания. Он не походил на человека – а ля «Как- бы, не вышло чего?», но любая инициатива должна была получить его одобрение. Он пресекал любые попытки «самодеятельности», особенно со стороны молодых офицеров, держал под контролем все вопросы службы, даже те, в которых разбирался слабо и своим незримым, но постоянным присутствием раздражал. Его глубокое проникновение в повседневную жизнь армейского коллектива не касалось конкретно боевой подготовки, что и стало компромиссом в наших отношениях. Однажды, за партией в нарды, (выигрывал он) я поинтересовался, чем вызвано его обостренное чувство постоянного контроля и он рассказал мне историю совсем не веселую, но поучительную. Мораль ее проста, но тернист и печален, оказался путь к ее познанию.
Служил он одно время в далеком гарнизоне, в одной из наших бывших союзных республик в городе Ката-курган. Уверен, что мало кто из Вас бывал в этом городе, но видел его каждый и неоднократно (в веселой комедии «Джентльмены удачи», некоторые сцены и достопримечательности, например, тюрьму снимали там, с его слов, разумеется). Так вот, на боевом дежурстве за городом и стояла та самая часть, которая ославила весь краснознаменный военный округ. Вы, конечно, помните пустыню, по которой колесил Доцент, сотоварищи? А что главное в пустыне? Вода! В части ее было хоть залейся, свой артезианский колодец, чистой, холодной, питьевой. До сих пор никто не знает, кому первому пришла в голову мысль построить на территории части бассейн, только эта идея пришлась по душе очень многим. Бассейн в пустыне – это круто, решило большое начальство и дало «добро» на его постройку. Понятно, что через короткое время командир части сам уже был не рад затее. Песок, конечно не камень, но жара за сорок, а проектно-сметная документация, а технику найти и договориться, а деньги, а сроки, да и само строительство отнимало много времени, сил и нервов. Но объект был сдан в строй, вовремя или досрочно, иначе в армии не бывает. Как положено в таких случаях, составили план проведения «Водного праздника», пригласили окружное начальство, не много, человек тридцать с большими звездами, которые приняли самое деятельное, непосредственное участие в его проведении. Солнце было в зените, когда стройными рядами освежившиеся солдаты бодро отправились на обед, весело распевая строевые песни и чеканя шаг. Все остальные (с большими погонами) остались возле бассейна, предвкушая обильный плов, шашлыки и овощные закуски. Шикарный обед не мог пройти на «сухую». В таких климатических условиях и по уже сложившейся традиции, пить водку – моветон. Пили спирт, благо оптики и электроники в части было с избытком, а он предназначался именно для «технических» нужд, то для высоких гостей этого добра было не жалко. Из разноцветных пиал, по чуть-чуть, не разбавляя за Вооруженные силы, Министра и далее по нисходящей. В перерывах между здравицами и поеданием шашлыка купались и плескались как дети, настроение у всех было великолепное, приподнятое. Солнце повернуло к закату, и только за очередным тостом заметили отсутствие, за щедро накрытым достарханом, одного из офицеров. Случилась беда. После многочисленных возлияний на жарком среднеазиатском солнце, в бассейне у офицера случился сердечный приступ и он утонул. Пришлось дежурному по части докладывать в Округ о происшедшем. Решение было принято незамедлительно – воду из бассейна слить. Приказы в армии не обсуждаются, а исполняются, бассейн начал мелеть на глазах. Уже стемнело, когда офицеры, мрачнее тучи, отправились в обратную дорогу, путь был не близкий, настроение – лучше и не говорить, а положение – хуже губернаторского, догадывались, что взгреют на самом высоком уровне, но не знали, как далеко пойдут оргвыводы. Это напрягало. Если Вы думаете, что это конец истории, увы.
Двое старослужащих, простояв весь день в наряде, не могли принять непосредственного участия в водном празднике и, сменившись, решили восполнить этот пробел. Была ночь, наперегонки бросились они к тому месту, где несколько часов назад была вода и… нырнули. Бойцов хватились утром, и нашли на дне бассейна с множественными переломами. Командир, почерневший от свалившихся на него неприятностей, лично доложил о новом ЧП. На другом конце телефонного провода ненадолго воцарилась гнетущая тишина, и остальная часть разговора была слишком эмоциональна. Команда закопать «нехороший» бассейн была выполнена в тот же день. К вечеру ничего не напоминало ни о водном празднике, ни о трагедии, на месте бассейна возвышался бархан.
Мораль: инициатива наказуема. Сам предложишь, тебя же заставят делать и накажут, за то, что сделал плохо. Исключений из правил, за все время службы,- сказал он, я не встречал.
Не знаю, правду ли рассказал замполит или придумал эту историю, но звучала она правдоподобно.