В начале 80-х годов прошлого века мне в руки попал журнал «Литературная Армения» (№ 2,1983) . Журнал выходил на русском языке, и я с интересом его полистал. Внимание привлекла прекрасная повесть Рубена Овсепяна «Вордан-кармир», в которой рассказывается о трагической судьбе подвижника Левона, решившего возродить забытое в наше время производство натурального кармина - вечной краски нескольких оттенков, высоко ценившейся и в античности и в средние века. Но поразило органично впаянное в повествование, и все равно неожиданное, стихотворение Егише Чаренца «Видение смерти» (пер. В.Лифшиц). Много я читал стихотворений этого замечательного армянского поэта, но этого стихотворения не видел, хотя оно было написано еще в 1922 году. И даже сегодня не смог отыскать в интернете, что отношу к своей недостаточной квалификации пользователя компьютером. Правда, в некоторых случаях я отказывался входить на сайты с текстами поэта, потому что предъявлялись чрезмерные требования (раскрыть пароль).
Стихотворение не просто впечатляет предельным накалом чувств, оно явно провидческое и потрясает. Можно только догадываться, как мощно оно звучит на родном языке. Думается, что его с интересом прочтут участники Стихи.ру.
О трагической судьбе поэта, прожившего всего 40 лет, написано и сказано много. Приведу лишь свидетельство Аветика Исаакяна, доктора филологических наук, директора (с сентября 2008 года) института литературы им. М.Абегяна НАН РА:
В октябре 1937 года поэта, арестованного по ложным обвинениям, посетила в тюрьме его жена Изабелла. «Через шесть недель, накануне дня советизации Армении – 27 ноября 1937г., тюремные врачи констатировали смерть заключенного Егише Чаренца, наступившую вследствие катарального воспаления легких и общего истощения организма в больничной палате внутренней тюрьмы НКВД г. Еревана. Узников этого здания не принято было хоронить. И ночью тело поэта погрузили в машину с надписью «Хлеб», отвезли по направлению Гарнинских высот и тайком закопали в горной местности. Могила поэта до сих пор неизвестна».
Егише Чаренц. «Видение смерти» (пер. В.Лифшиц).
Натянутой струной заброшенно и сиро
Душа в предчувствии томится от тоски,
Последняя моя передо мною лира —
Веревка грубая, крест-накрест две доски.
Как мрачное судьбы моей прозренье,
Как обещанье, что нарушил я,
Двух этих досок гордое скрещенье
Ждет жертву, чтоб помочь уйти из бытия.
Под виселицей, так зловеще близкой,
Веревка серая качается в тиши,
Как тихая печаль моей наирской
Осиротевшей некогда души…
Вечерний час, и в тишине глубокой,
На одиночество осуждено,
Всей грустью этих дней, всей тяжестью жестокой,
Тоскою смерти сердце пленено.
А люди, магазины, что невольно
На лиру смерти поднимая взгляд,
Вокруг нее сутулятся безмолвно,
Что ждут они, чего они хотят?
Чей это замысел, чтоб жить мне было нечем,
Чтобы душа томилась от тоски,
Кто превратил рассвет мой – в скорбный вечер,
В веревку серую и в эти две доски?
Быть может, я – из осиянной дали
Вам не принес желанного огня,
Чтобы в Наири не благословляли
Звучаньем лиры наступленье дня…
Теперь пойду. С наирскою мечтою.
С любовью в сердце, с пламенем певца, –
Хоть этой чести, может быть, не стою,–
Пойду свой долг исполнить до конца.
Со мной сквозь сумерки пойдет печаль моя,
И горло захлестнув петлею в час полночный,
Покачиваться тихо буду я
Трагический и непорочный…
Да не востребована будет ни одна
Отныне жертва – я за всех ответил.
В глазах повешенного пусть моя страна
Узрит грядущий день – он будет чист и светел.
Глаза, вываливаясь из орбит,
Грядущему пусть улыбнутся веку,
И виселица пусть отныне не грозит
Ни одному на свете человеку…
(перепечатано из ежемесячного литературно-художественного и общественно-политического журнала Союза писателей Армении «Литературная Армения» № 2(291),1983г. Стр.41–42).