От невежества не скроет
ни улыбка, ни букет.
Я карпею над строкою
той, которой в Свете нет
и, наверное, не будет,
потому что чудаки
окружающие люди
не услышали строки,
прокричавшей: "Извините
мне за выпады мои!"
Остервение в зените.
Непутёвые стихи
о невежестве Поэта,
злой бестактности людской.
Закругляюсь я на этом,
но, обласканный тоской,
ухожу я в тень итога
в водопаде мелких брызг,
проживая от порога
немудрящую, но жизнь
поэтического горя
в небосклоне витража,
где встречал когда-то зори
и срывался с виража
в штопор нервного паденья
в белоснежной суете
по спирали невезенья
мчался камнем я к Земле,
падал где-то за Уралом
на сибирской стороне.
И с открытым шёл забралом
невменяемый, вполне
понимал свою никчемность,
невостребованность слов,
не отбрасывая скромность
выходил из облаков
на простор небес в аллюре.
Пели дискантом винты.
Пролетая по-над бурей,
уходил до высоты
своенравного полета
сверх напористости гроз
и с беспечностью пилота
понимал тоску берёз
мной оставленных на время
в тихой памяти стиха,
попадал ногою в стремя,
уходил я от греха –
поддаваться на посулы,
приниматься за слова
и ходить по Барнаулу,
не качать свои права,
а смеяться над собою,
но в присутствии других,
недовольного судьбою,
запечатанного в стих
мимолётного мгновенья
забубённой головы.
И... посыпались каменья
перевертышей молвы
на мою персону грусти
в перезвоне за мостом,
пролетающим над Русью,
на безмолвии простом,
в синеве печальных мыслей.
Или вовсе между строк,
где был мой полёт исчислен
и рассчитан словно блок
на подъём огрузлой пены
с непонятностей воды,
где звенели даже вены,
вовлечённые в труды
сторонились от напора
ускользая в тишину,
уходя от разговора,
пряча взоры за луну,
не смотрели на узоры
переменчивости злой.
И, теряя жест опоры,
посыпали лоб золой,
всех вокруг испепеляя,
исторгали рык они,
по накатанной петляя,
притушив в пути огни,
выходили в тыл, и сзади
били острым языком,
оставаясь не в накладе
с ними был и я знаком.
Вот такое приключенье
получилось у меня.
То ли это увлеченье?
То ли это жизнь моя?!
Сочинять, однако, люди
не умею, не могу.
Может кто-то и осудит,
что оставил на снегу
след, запутанный строкою.
Не успел, но записал
и теперь сижу, спокоен,
и смотрю на свой овал
уличённый не в манерах,
а в свободе степеней,
увеличенный в размерах,
искаженный мифом дней.