Он обошёл лишь на полкорпуса,
шли колесо мы в колесо.
Да не участвовал я в конкурсах –
всё засмеёт меня село.
Вы пишите – подряд философы,
куда, к кому ни глянь – любовь,
разбитыми по строкам строфами.
Не виноват я, снова "кровь"
срифмована и пусть, и ладненько.
Зачем, к чему кривить Душой?
Со смыслом даже, где-то складненько,
с цезурой где-то небольшой.
Сорока пишет по наитию,
не зная, не любя размер.
Лежащему в селе под плитами
без пустословий и химер,
понятно, грусть – печаль безвредная,
когда на улице мороз.
Огонь и воды, трубы медные
прошёл кто без букета роз.
К нему нельзя, друзья, приблизиться,
к тому ж на вороном коне.
Гарцует, вероятно, сызмальства.
Его печаль живёт во мне.
Не увлекаетесь пейзажами,
на звёзды любите смотреть.
О! как же всё вокруг загажено,
что можно со стыда сгореть.
И только мы, вдвоём с Бакатиным
деревню любим до сих пор,
и ходим по болотам гатями,
берёзки наш ласкают взор.