Огни большого магазина
Мне осветили силуэт,
От ветра сОгнутую спину
Да костыли – суть «шевролет».
Там пожилая дама с домрой
С любовью пела о Руси,
А нежный звук волной огромной
Слезой глаза ей оросил.
Ей были брошены копейки,
Как кость обглоданной души,
Поёт в неволе канарейка,
За понимание – гроши.
Бабуля? Нет, по ней не скажешь,
Интеллигентное лицо,
Душевной болью взгляд пронизан,
Чехол, быть может что, отцов.
Я подошла, разговорились,
Смутилась, ищет оправданье,
Что деньги мигом растворились,
Что крохи пенсий – наказанье.
В конец испорчена считалка:
Лекарство, мыло, конура,
За сантиметры в коммуналке
Пришла оплачивать пора.
«Да, есть и сын, он бродит где-то», -
Поникла женщина опять,
Река в гранит грехов одета,
Течёт, по-видимому, вспять.
«Я 20 лет уж вот калека,
Упала как-то невзначай»,
Живи изгоем так полвека,
За инвалидность получай.
Четыре тысячи в аптеке
Опять оставила вчера,
Вот и придётся человеку
Так проводить тут вечера.
Но поразило в ней другое:
Всё про Россию нам поёт,
Про душу русскую благую
Да про её высокий взлёт.
Куда ж душа в даль улетела,
Ей что – не видим наш удел,
Руси бескрайней переделы,
Где мудрость старших не у дел?
Где сын бросает маму в пропасть,
Как в Спарте нЕкогда калек,
Где мать с ребёнком милость просит
И хоть какой-нибудь ночлег.
Мы что – не люди? Палачи?
Уж русский дух не по плечу?
Колокола в сердцах молчат,
Чтобы воспрять, зажечь свечу?
Нет, сердце ноет, бьёт в набат
И так отчаянно трепещет,
Усиль мой голос востократ,
Пусть станет он призывом вещим.
Да пусть всю тьму огонь рассеет,
Коль будет в каждом чуть светлей,
Пусть ближний душу отогреет
И озарит Русь дух детей.
Пусть мать-Расеюшка расправит
От горя плечи, запоёт,
На путь любви нас всех направит,
И звёздный час быстрей пробьёт.
… А голос тихий всё струится,
Зов чести будто не в чЕсти,
Заставит всё же сердце биться
И дух высокий обрести.
Она не сломлена душою,
Хотя поднимется с трудом,
В ней сердце, видимо, большое,
Россия вся ей отчий дом.
2011