СЦЕНА 1 Берег моря
Робинзон выходит на центр сцены. Он в шкурах, шапке и с зонтиком из шкур.
Он вглядывается в даль.
Р: Который год как перст я одинок.
Вода уныло омывает сушу.
Зачем ко мне столь беспощаден Рок?
Затем, быть может, чтоб очистить душу?
Растаяли вдали приманки света,
все то, что мило было мне давно:
камины, чай, дискуссии, газеты,
друзья и карты, женщины, вино.
И мне для беспокойства нет причины,
вкушаю изобилье и покой.
Творец меня из ужаса пучины
извлек своей заботливой рукой.
Когда тайфун топил наш бриг играя,
и каждый ждал ужасного конца
я вынесен на остров, равный раю
извечным милосердием Творца.
Мне дарит фрукты изобильно Флора,
для шкур и мяса здесь полно зверей
и если нет друзей для разговора
то нет и кровожадных дикарей.
Но поднимает что-то ранней ранью
и отчего-то беспокойно мне.
Горят в груди неясные желанья
и часто слышу женский смех во сне.
Но что за звук? Не Божье ли знаменье?
Не гром же с неба, черт меня дери!
Ужасные терзают подозренья.
Там-тамы! Людоеды! Дикари!
Да, дикари. Уверен в том теперь я.
Не зря во сне я слышал женский смех.
А из одежды - только птичьи перья
Вот стыд и срам! И то ведь - не на всех.
Фууу! То мираж! Бред среди бела дня!
Подумать лишь - привидится ж такое!
Достало одиночество меня
и днем и ночью не найти покоя.
Бог дал мне жизнь, дает плоды земли,
Полно воды, еды и даже соков.
Но, Господи! Хотя б кого пошли,
чтоб не было мне так одиноко!
Вначале я и малому был рад,
но годы что-то делают сомною:
я сам себе товарищ, друг и брат,
и скоро стану сам себе женою.
И ни один из кораблей пока
не появился и на горизонте.
Вон только серой стаей облака
И паучек противный сел на зонтик.
Но есть надежда. Бог совсем не слеп.
И Библия мне - свет в конце тоннеля.
Трудился я, хотя здесь труд нелеп.
Я все же Робинзон, а не Емеля!
Когда тоска глодала без конца,
я не сидел, безвольно свесив руки.
Работа – средство не терять лица,
Лекарство от хандры, неверья, скуки.
Я так же всей душой стремлюсь домой
к туманам и дымам родного края
(хотя,сказать по чести, остров мой
по праву может называться раем)
Есть дом, очаг, и стадо дойных коз.
Из теплых шкур я сшил себе одежды.
Я не боюсь не холода ни гроз,
и ни на миг я не терял надежды
что сверху,в милосердии своем
призрит мой труд Всевышний благосклонно,
и вновь пересеку я водоем,
чтоб прикоснуться к скалам Альбиона.
Но нынче отдохну я слегонца,
и вновь в молитвах восхвалю Творца.
Подняв голову к небу начинает бормотать что-то типа "Благословен ты, Всевышний..." За его спиной сверху на облаке опускается Бог (Б) с маленьким Ангелом (А). Роб. их не видит
Б: Се человек! Безвинное дитя!
А: Ну да. Младенец. Сорок лет спустя.
И добрый – шкуры сами сняли звери.
Б:Неразвит ум, и масса суеверий.
А центром мира он признал меня.
Наивно, глупо! Но, признаться, лестно.
И ведь не прожить не может даже дня,
Чтобы в грехах не повиниться честно.
А: Готов виниться, каяться, рыдать
Чтоб завтра вдвое нагрешить опять.
Б: Он в городских трущобах с ранних лет
рос средь греха, соблазнов и пороков
Он плавал по морям, увидел свет...
А: И Божьей волей в рай попал до срока!
Б: Волной на этот остров занесен,
где нет ни шлюх, ни карт, ни оргий пьяных
где душу от греха очистил он
в молитвах и работе непрестанной.
А: Но душу чистую, уверен я вполне,
он с радостью бы выкупал в вине.
Б: Отринь, болтун! Он светел, чист душой
Воззвал ко мне, скорбя в душе и каясь.
И я ему подарок небольшой
Как раз сегодня сделать собираюсь
А: Воззвал к тебе? Бедняга нездоров,
И вдруг оговорился ненароком.
Спаси-помилуй от твоих даров,
Они всегда выходят людям боком.
Б: Ты что? В меня не веришь? Не пойму!
С годами не умнеешь, а наглеешь!
А я свободу выбора ему
Дарю задаром, то есть не жалея.
В конце-концов он это заслужил.
Его судьба в его руках отныне.
Почти семь лет один, почти в пустыне,
Без устали меня хваля, прожил.
Вот здесь в траве скрестились две тропы,
А Робинзон застыл на миг в сомненьи
Куда направит он свои стопы?
Пусть все решает выбор направленья!
Пускай, как в сказке:коль пойдет он прямо...
А: И под ноги забудет посмотреть,
то свалится в огромнейшую яму,
заполненную змеями на треть.
Б: Заткнись, и не сбивай меня, редиска!
Когда пойдет дорогой он прямой
на остров я направлю бриг английский,
чтоб Робин мог спокойно плыть домой.
Пойдет направо - Укрепит устои.
Я отнесусь к нему еще добрей:
Он Церковь здесь, на острове построит.
и в ней окрестит местных дикарей.
Мы как тогда, в Египте...Помнишь, малый?
Пришлем и град, и саранчу с небес,
достанем из кладовки причандалы,
и сотворим ему пяток чудес.
(патетично)Чтоб вся земля его святым признала
Он, окрестивший этот окоем,
получит сан и шляпу кардинала
А: И будет съеден местными живьем.
Б (несколько смущенно):
Ну да! Святым он станет через муки.
Зато таким гордится будут внуки.
А:Какие внуки! Он же не женат.
А ты ведь сам придумал целибат.
Б (Патетично, не обращая внимания на реплики А):
Он Божьим словом дикарей согреет,
Чтоб в Божье лоно привести их смог...
А: Тебе в живот? А как же диарея?
Они же отродясь не мыли ног!
Б: Тьфу на тебя! Вот сбил опять,дурак!
А: А если он попятиться, как рак?
Б: Ага! Назад -тогда особый случай!
Я от него народ произведу
великий,многочисленный, могучий,
врагам и всяким прочим на беду.
Бессчетный, как песок на берегу,
богатый и не знающий печали...
А (смеется): Опять из ребер? Боже! Не могу!
Да ты жену найди ему вначале!
Б: А что? Найду. А может быть создам.
Достану причандалы из кладовки...
Давненько я не делал милых дам
А: Ну понесло! Теперь без остановки...
А если он, как свойственно мужчинам,
пойдет налево, хоть и не женат?
Поход налево, даже без причины
издревле модный путь рабинзонад.
Б: Ты как свинья, что лезет в грязь из хлева
Измажешь и изгадишь все подряд.
Да, если Робинзон пойдет налево
я строго накажу его. Ты рад?
(Патетично) Тем соблюду баланс меж злом и благом.
Мир и Закон. Эпохам и векам.
И Божий дух над сим архипелагом...
А (ехидно): Чтоб было неповадно мужикам.
(Показывает на зал) Но с карами не перегни, голуба.
Всевышний!, приглядись ка к тем рядам!
Смотри, как морды корчат женолюбы.
И где аплодисменты милых дам?
Но далее ответь, тебя же ради:
вдруг он упрется, встанет как ишак,
ни взад и не вперед, а то и сядет?
Б: Да нет проблем, пошлю ему свой знак.
Хоть муравьев в штаны, хоть херувима,
чесотку, лихорадку, геморрой...
Ведь промыслы мои неизменимы!
Да я и сам пугаюсь их порой.
А: Божественно! Тебе восторг и честь!
Подарочек от бога дорогой:
Свобода выбора, конечно, есть.
Но человек про то ни в зуб ногой!
Гляди, налево повернул глупец!
Предчувствую блистательный конец.
Так мудростью божественной и веет!
Он чист! Еще сегодня не грешил!
Б: Успеет!
А: Тебе его не жалко, дурачка?
Он как карась, не видящий крючка!
Б: Молчи, мальчишка! Можешь ли ты знать,
Как тяжело безвинного карать?
Раз мной самим такой исход предсказан
Все! Я сказал! Отныне – ТЫ НАКАЗАН! (Гром)
Хоть тяжело придумать сходу муку,
Я все-таки в экспромтах не силен
Как сделать, чтоб страданья вынес он,
Да так, чтоб и другим была наука.
Друзьям на радость, на беду врага...
Где ж промысел божественный?! Ага!
ТЫ В МУКАХ ИСТИНУ ПОЗНАЕШЬ. И познанье
Тебе как раз зачтется в наказанье.
(Поднимается вверх. Звуки грома)
А: Господь! Ведь он взывал к тебе! Просил
кого-нибудь. Ему так одиноко!
За прежние грехи ведь ты простил?
Зачем же без греха – и так жестоко?!
(подьем и звуки грома прекращаются)
Б: (рассеянно) Что? Да, конечно… Мальчик, не забудь:
Раз он просил - пусть будет кто-нибудь…
(подьем и звуки грома возобновляются)
Р: Гроза? Окуда? Облачка как перья
Но, может, тучи набегут вдогон.
И отдыха не выдержу теперь я.
Проведаю-ка коз. Схожу в загон.
На островах весьма опасны грозы.
Шарахнет сверху - вот тебя и нет.
Еще от грома разбегутся козы...
(Делает несколько шагов. Увидел след. Остановился. Сравнил со своей ногой.)
А это что еще за странный след?
Нога босая... Черт меня дери!
Прости, Всевышний... Это ж ДИКАРИ!!!
Сожрут! Меня и коз. Всех до одной!
За что, о Боже?! Ну и выходной! (Убегает)
СЦЕНА 2 Хижина Робинзона.
Р. Забегает, калитку завязывает веревкой, лестницу втаскивает. Вытаскивает из хижины два ружья, копье, несколько тесаков.
Сидит, дрожа, за забором, и бормочет
Р: Дикари…, костры…, каннибалы…
Появляетя Пятница. На голове венок из цветов.
П: (Возвышенно)
На этот остров я приплыл не даром.
Вдохну здесь аромат цветов,
напьюсь поэзии нектара,
и буду к празднику готов.
И я любимую свою
в прекрасной оде воспою.
Изысканной поэмой я
сорву овацию в селеньи…
(переходя на обычный тон)
Но почему же нет ручья,
и что здесь за сооруженье?
(Идет вдоль забора) Всматривается сквозь щели. Они с Робинзоном видят друг-друга, одновременно кричат, Роб. Стреляет. П. Падает на землю.
(Спустя несколько дней)
Пятница привязан к пальме, с перевязанной головой и рукой. Р. вооружен. Пятница что-то ест)
П: (показываяна себя рукой) Пят…ни-ца!
Р:Правильно!
П: Робин-зон!
Р:Правильно!
П: (показываяна себя рукой) Пятница ест курицу!
Р:Правильно!
П: (показываяна себя рукой) Пятница ест курицу сегодня! Пятница ест Роинзона завтра
(Р. вскакивает, хватаясь за ружье и тесак сразу) Шутка!
Р: У… Дикарь!
(Спустя несколько дней)
Пятница привязан за ногу к пальме, с перевязанной рукой. Р. вооружен.
П: Святая книга, ты сказал, не врет,
И все произошли мы от Адама.
И оба мы с тобой единый род
хотя другие папа или мама.
Незванным гостем ты пришел в мой дом
срубил деревья, - ладно, мне не жалко, -
И родственника делаешь рабом
поскольку держишь громовую палку?
Р: Что говорить! Да это ж на смех курам!
Мы господа! Так было испокон!
Вы - дикари. А мы несем культуру,
железо, Божье слово и Закон.
П:Мы чтим природу, все, что было встарь
И каждый это соблюдать обязан.
А вы -лишь палку. Кто ж из нас дикарь,
и кто здесь к пальме должен быть привязан?
Р: О боже, дай мне силы отвечать
Чтоб смог добро от зла он отличать!
(Спустя несколько дней)
Пятница привязан за ногу к пальме, с перевязанной рукой. Р. вооружен.
Р: Так что, у вас ни жен, ни брака нету?
Какая все-же дикость, Боже мой!
И если, скажем, женщину ты хочешь…
П: Я к ней иду в шалаш, и вся недолга.
Тут важно, чтоб она меня хотела.
Р: (возмущенно) Нет ни морали, ни семьи, ни долга!
Лишь похоть, жажда ласк, и тела…
(замедляя темп, мечтательно, протягивая руки в пространство)
Борьба дух тел…над пропастью, во ржи…
П: Моей любимой это расскажи!
Она щедра, на ласки не скупиться,
Но без поэмы к ней не подступиться!
Чтоб к ней залезть в шалаш… поговорить
Сперва талантом нужно покорить,
Дарить цветы, ухаживать без спешки.
А поспешишь – так просто караул!
Один вон как-то руки протянул –
И получил по голове орешком
Кокосовым орешком, в пять кило!
Его едва, беднягу, откачали!
А то б еще, скажи, с какой печали
Меня на этот остров занесло?
Хотел я вдохновения, покоя.
А тут – придурок с палкой громовою!
Ну палка – я еще могу понять,
Но нафиг было ей в меня стрелять?
(Спустя несколько дней)
Пятница привязан за ногу к пальме, с перевязанной рукой. Р. вооружен.
П:
П: Вот ты построил дом, оделся в шкуры,
У вас там холода, идут дожди.
Но я же слышу: от твоей "культуры"
как не кичись, хорошего не жди.
Вы от воров установили стражу,
Культуры вашей ход и вправду крут:
Чуть что - побьют, ограбят и накажут
Потом поймают, свяжут и запрут.
У нас нет книги, чтоб учиться вере,
мы даже не разводим коз и кур.
Но согласись, что мы, по крайней мере.
Зверей не убиваем ради шкур.
Довольны тем, что нам дает природа,
Не ищем средь других племен врага.
В сезон дождей, святое время года,
мы в хижине сидим у очага,
С подругами заводим шуры-муры.
И для чего же нам твоя культура?
Р: Она цивилизации венец,
и преимущество над дикарями.
Нам с Библией ее послал Творец
Чтоб правила Британия морями!
П: Вам править? Твой кораблик утонул,
Ты выплыл, но забрало море многих.
А в море, Робин, там полно акул.
И правящим отусывают ноги.
И зря кичишься Библией своей.
Мы дикари, быть может, книг не знаем
Но вот что важно: в землях дикарей
твой рай все так же остается раем.
А там где вы хоть пару дней подряд
прекрасный рай преобразится в ад.
(Распалившись, почти нараспев)
Природу уничтожив навсегда
построили из камня города.
Являете жестокую натуру
когда, без сжаленья и стыда,
под нож загнав безмолвных коз стада,
сдираете единственную шкуру.
Р: Зверей жалеешь? А спрошу теперь я
защитника зверей как таковых:
Не вы ли птичек ради пестрых перьев
из трубок часто бьете духовых?
П: (смущенно)Ну, птички, - тут неправ по сути ты.
Для глупых птиц, поверь мне, смерть - условность
А перья - это символ красоты.
Мы выражаем в красоте духовность.
Я про жестокость гворил не зря
в ней ваша выражается натура
Она, признай, вас гонит за моря
набить мошну и насадить культуру.
Что до людей иных, небелых рас
Убийство развлечение для вас
Р: Не ты ли мне рассказывал не раз
про людоедство, ритуалы, пытки?
Так кто ж цивилизованней из нас?
П: Ну вспомнил! Пытки - это пержитки...
(Спустя несколько дней)
Пятница привязан за ногу к пальме, Р. вооружен. Он читает Пятнице Библию
Р: «И жил Ной после потопа триста пятьдесят лет. Всех же дней Ноевых было девятьсот пятьдесят лет, и он умер.
П: Постой, ты говорил, что год – это срок, когда манго два раза приносит плоды?
Р: Ну да, или тристи шестьдесят пять дней.
П: Это что же значит: люди твоего племени заводят себе детей только после 100 лет? А некоторые, как Ной, и вовсе после пятисот? А у нас в племени это делают после 15-16 лет.
Р: Так вы же дикари! Хотя после потопа таких людей больше не было. Мы заводим детей в 30 лет. Ну, некоторые в 20.
П: А тот срок, пока сын взрослеет, чтобы тоже завести детей, называется поколением?
Р: Ты быстро все схватываешь.
П: А ты можешь сказать, когда был потоп?
Р: Только примерно. Ученые ещеспорят, но четыре-четыре с половиной тысячи лет назад.
П: (что-о считает на палцах, бормочет) Это который сьел живую лягушку… у которого дочь родила девять детей,… великий завоеватель….
Получается, что твоя книга говорит правду
Р: (с иронией) Ну, спасибо за подержку! Минутку, ты как это определил?
П: По срокам. От первого человека, который ступил на землю этих островов, и которого звали ЮЮ-Бумба, что означает «Плывущий на очень большой пироге», я знаю имена двухсот шестидесяти пяти своих предков-мужчин. По твоему счету это – четыре тысячи двести сорок лет. А великий ЮЮ-Бумба сел в пирогу, потому что на Совете богов было решено утопить остров, на котором он жил, а богиня Шина любила ЮЮ Бумбу, и посоветовала ему со всей семьей сесть в пирогу, и уплыть на другие острова. Очень похоже на твою книгу.
Р: Нет! Ты, дикарь, даже не понимаешь, какая ересь… Еще один спасшийся во время потопа… (Заинтересованно) Погоди, а как ты это сосчитал? Ну, поколения, тысячи лет… Ты же говорил, что у вас в племени вы никогда не считаете, и календаря у вас нет? Ты что, меня обманул?
П: Я никогда не говорил неправды! А посчитал просто. Ты позавчера мне рассказал, про то, как считать, про десятки, сотни и тысячи, про сложить и отнять. Ну, я подумал, что это очень забавная игра, нужно запомнить для своей любимой. Она у меня любит такие игры, когда уже нет сил обниматься. И еще я подумал – зачем одинаковые числа складывать раз, потом еще раз, потом еще – можно сделать проще: одно поколение плюс другое поколение – это 16+16, будет тридцать два. Значит во второй раз можно прибавлять сразу два поколения, как 32, будет шестьдесят четыре, а потом прибавить сразу четыре поколения… и получилось, что можно взять четыре раза по 16, а потом еще четыре раза по четыре, и тоже получается шестнадцать,а если взять шестнадцать по шестнадцать, и будет 256, и это еще раз взять по 16, будет четыретысячи и девяносто шесть, потом еще остаются шаман Шукобо-Ка-ка, и еще пять предков до моего дедушки любимого, то есть до меня было шестнадцать раз по шестнадцать и еще девять поколений, а это и будет четыре тысячи двести сорок лет.
Р: (Явно устав следить за вычислениями, но пораженный самим фактом) Ты научился считать! Ты сам придумал умножение! Даже нет! Возведение в степень! И все это – как игра, за пол-часа?
П: Так может, ты меня за это развяжешь? Я твердо обещаю тебя не есть!
Р: (Он, пораженный, и как бы пришибленный, развязывает Пятницу, но срабатывает английская практичность):
И не возжелаешь дома моего, и осла моего, и вола моего, и жены моей, и раба моего?
П: Это ты меня рабом? Ты хоть подумай, что ты говоришь! В хижине твоей воняет. Кто же ее может возжелать? Жены, осла и вола у тебя нет и не предвидится. Что касается того, чтобы я возжелал себя самого, чувак, ты меня совсем извращенцем считаешь?
(Спустя несколько дней)
Пятница с копьем, Роб. с ружьем.
П: От предка нашего ЮЮ Бумбы мы на этих островах четыре тысячи двести сорок лет!
А ты приплыл сюда 10 лет назад. И ты утверждаешь, что это твоя земля?
Р: Но я засеял ее! Здесь пасуться мои козы и здесь стоит мой дом! А твои предки, да и сам ты, здесь даже хижины не построили. Раз ты не пользуешся этой землей, она переходит к тому, кому она нужнее, то есть ко мне.
П: Здесь же заповедник! Мы сюда только на шашлыки ездим! Или для вдохновения.
Р: Из кого?
П: Не понял?
Р: Шашлыки из кого? Ты и твои соплеменники пребываете в таком диком состоянии, что будет только справедливо, если культурный человек будет властвовать над вами и учить жить.
П: То есть ты?
Р: А других культурных здесь нет.
П: Хороша культура! Скольких предков своих ты помнишь? И что ты сможешь рассказать об их жизни? Что ты знаешь о жизни рыб, птиц и зверей? А о жизни леса?
Ты начал с того, что засорил а потом и затоптал лучший родник на острове! Ты срубил совершенно уникальный эвкалипт. Таких больше не растет на всех островах! А твои соплеменники, попав на западный остров, истребили целое племя! Причем мужчин сжигали живьем, а всех девочек, даже самых маленьких, и даже мальчиков перед убийством изнасиловали. Наивные жители вышли к кораблю твоих соплеменников с цветами и фруктами. Только старый Ма-Юмба, котоый знал вашу культуру, спрятался в болоте, чтобы рассказать вождям о гибели своего племени.
Р: Зачем обобщать?! Подумаешь, один корабль! И вообще, это может и не англичане были, а испанцы, или даже евреи! Конечно, евреи! Они всегда делают всякие гадости!
П: Это те, про которых у тебя в Библии написано? Любимый народ твоего бога? Так от них же твоя культура!
Р:Ты ничего не понял! Что значит дикарь! Культура-то от них, но это ничего не значит. И вообще, твои соплеменники людей едят!
П: Я уже объяснял тебе: это делается в ритуальных целях. Враг со своими жизненными соками передает и жизненную энергию. (Ехидно) Про энергию ты, со своей культурой, надеюсь слышал? И врага между прочим, гуманно усыпляют соком тибукту. Ты мне рассказывал про казни преступников. У вас преступников перед казнью тоже усыпляют?
Р: А перед тем, как усыпить, пытаете. Тоже из гуманных соображений!
П: Зачем обобщать?! Подумаешь – один раз в год! Встречаются среди наших обычаев … И вообще, я не идеализирую своих соплеменников! Они не сахар, особенно шаман Ку-Ту- Мбанга и его толстая женщина.
Р: Вот-вот!
П:Но разве это повод считать нас способными только на рабство? Мы свободу ценим не ниже, чем жизнь! Прадед моего любимого дедушки Анубанга, когда боги через шамана приказли ему расстаться с любимой женщиной, взошел на самую высокую скалу и бросился на дно самого глубокого ущелья, чтобы только не выполнять волю богов!
Р: И что стало с его любимой женщиной?
П: Ее взял себе шаман. Но это не важно! Важен принцип! Мы никому не покоряемся!
Между прочим, у нас преступников не бывает!
Р: Так что преступать? Закнов –то нет! И собственности нет, так что красть нечего!
П: Не скажи! Отец моего любимого дедушки украл любимую женщину с соседнего острова из племени пятнистых носов! Это был великий подвиг!
Р: А ты украл мою курицу! Тоже великий подвиг?
П: Я не украл, я сьел! Ты прямо с утра пошел рыбу ловить, а я был голоден! И ты сам говорил: не возжелай осла, вола, жены… про курицу ты не говорил!
Р: Я говорил: Того, что в доме ближнего твоего!
П: А курица не в доме была, она по двору бегала!
(Спустя несколько дней)
П: (Явно дурачась) А ваш король – дурак!
Р: (вытягиваясь по стойке «смирно») Боже, храни короля!
П: Вот-вот! Так кто из нас в душе раб?
Спустя неск.дней. Пятница стоит у костра, и нараспев торжественным голосом читает:
П:О братья! память в племенах жива
(Ничьих я предков не хочу обидеть,
но было дело): к нам на острова
Михей приплыл (почти что в трезвом виде)
Его пирог, нет, корка пирога,
ее у нас еще зовут "пирОга"
была проколота копьем врага
(а может пальцем - не судите строго).
Короче, он у нас заночевал
пока пирогу девушки латали
и был бардак (простите - карнавал)
и веселились мы на канавале.
И ночь прошла и утром он пропал,
так и не знаем, кто он и откуда.
И долго вождь бутыль с вином искал.
И не нашел. Сказал, что это чудо.
А время потекло, как пот из пор,
был слух - что не Михей, а сын, мол, Божий.
Но наши женщины с тех самых пор
детей рожали только с светлой кожей.
И вспомнит племя у костра не раз
танцуя самбу у вождя палатки:
Михей, такой-то сын, гостил у нас!
И женщины вздохнут нем украдкой.
Р:(роняя слезу)
Да! Видно есть и в дикарях культура!
Не удивляюсь. Здесь ведь райский сад.
А наши бабы, знаешь, только дуры.
Но я сейчас и дуре был бы рад!
П: Ну такзачем тебе терпеть лишенья?
За девочками сплаваю всегда!
Р:(крестится) О, Господи! Избавь от искушенья!
А девочки хорошенькие? Да?
(Спустя несколько дней)
Роб. Читает Библию
Р: Не делайте себе кумиров и изваяний, и столпов не ставьте у себя, и камней с изображениями не кладите в земле вашей, чтобы кланяться перед ними…
П: Ну, ты меня достал со своей Бибией! Все! С завтрашнего дня я объявляю тебя врагом, и буду охотиться на тебя, а если поймаю – съем! (Цитируя Библию) И истреблю из дома твоего каждого, мочащегося к стенке… (Глупость какая!) А пока давай обедать…
( Спустя несколько часов) Пятница стоит, привязанный к дереву. Робинзон возле него, с ружьем.
П: Ну нельзя же понимать все так буквально! Объявляю, не объявляю… Вообще, к твоему сведению, врагом только шаман может объявить. Или, в его отсутствие – вождь… (решив говорить всю правду) ну, а если нет вождя, тогда конечно… Но я совсем не собирался на тебя нападать! После того, как племя обьявляется вражеским, ведутся переговоры, потом устраивается пир с танцами, потом переговоры продолжают те, у кого еще есть желание, потом пьют кокосове пиво, и только потом, если есть еще силы, танцуют танец обьявления врагом. Мы же люди южные, вспыльчивые. Без такой процедуры давно бы друг-друга перебили!
Р: Так ты не собирался на меня нападать? (Отвязывает П.)
П: Я ж говорю – не важно, что я собирался. Сначала переговоры, потом пир с танцами, потом пиво. Без пива никак нельзя. А пиво готовят… ну, по твоему счету- две недели.
Хочешь, покажу? Только нужен очень большой котел.
Р: Вот этот,с разбитого корабля, подойдет? Только ты сам должен его почистить.
(Пятница идет с пучком листьев к котлу)
(Спустя две недели)
Роб и Пятница сидят на пеньках и пьют пиво, зачерпывая из большого котла кокосовыми скорлупками
П: … и шаман заползает в шалаш к своей женщине, а рыбак лежит молча, и шаман хватает его, и начинает всовывать… А рыбак кричит: «Я не женщина! Я рыбак» «Что ж ты раньше молчал? , - говорит шаман, - а теперь поздно!»
Оба смеются, падая с пеньков
Р: А теперь про старого еврея. Он в синагоге молиться: «Господи, мой сын совсем с ума сошел, и теперь верит в Иисуса Хриса» А Бог с неба ему отвечает: «Мой тоже»
(Роб смеется, опять падая с пенька, Пятница удивленно на него смотрит. Роб. постепенно стихает) Ну, ладно, это ты еще не понимаешь. Послушай про красильщика и торговца… У старого красильщика была молодая жена, и старик ее никак удовлетворитьне мог…
(Рассказывает, оба смеются)
На следующее утро
Р (с перевязанной головой выходит из хижины, держась одной рукой за голову, другой за живот. Стонет)
Сверху опускается облако. На нем Бог с Ангелом.
А: Гляди, Господь, как мучается он!
Как тяжело далась ему наука!
Б: Мне тоже жалко. Но таков закон:
Господь сказал, что в муках, - значит в муках!
А: Он общества приличного лишен,
А между тем ни ропота, ни вздоха.
Б: Процесс познания еще не завершен,
Хотя, признаюсь, движется неплохо.
А: А если б ты еще наслал чуму,
Познание само пришло б к нему!
Б: Все шутишь! Он, признайся, мне обязан:
Как ловко я судьбу его решил!
И сколько б он теперь не нагрешил
Уже за все заранее наказан.
Очищен от греха, почти в раю
И с пользой здесь проводит жизнь свою!
А: Верни домой беднягу, ради Бога!
Б: Пускай еще попознает немного.
Хоть мне порыв весьма приятен твой,
Чуть погодя верну его домой.
(Поднимаются вверх под звуки грома)
Р: (хватаясь за голову)
Ох, как мне плохо! Что за колдовство?!
Дикарь не зря над казаном шаманил.
Ведь пили пиво, больше ничего,
А боль – как будто головой скалу таранил.
Не пить отныне я даю зарок!
И сей зарок продуман, верен, взвешен…
А: (Высовываясь сверху, с тучи)
Да, по всему, идет познанье впрок!
Еще чуть-чуть, и станет он безгрешен.
Я Старику обязан выдать комплимент
Бывает прав и он, на самом деле
Он может за изобретенье взять патент:
Грех пьянства нужно искупать похмельем.
(подумав, качает отрицательно головой.
Нет не скажу: подумает, что льщу!
Пойду-ка сам стаканчик пропущу!
(прячется в облаках)
Р: Ой-ой-ей! Боже мой! Я же лет семь не пил!
(Появляется Пятница, тоже с перевязанной гоовой, держась одной рукой за голову, другой за живот)
П: Понимаешь, вообще-то пиво у нас готовят женщины. Может, я белых гусениц слишком много положил?
Р: Кого?
П: И потом, когда варил, в котел упало что-то с дерева. Я думал – просто ящерица. Но могла быть змея…
Р: Кто?!!!
П: И руки я, кажеться, забыл перед приготовлением вымыть…
(Роб, скрючившись, и прикрывая рот рукой, убегает за хижину. Пятница смеется. Роб, возвращаясь оттуда)
Р: Пятница, а ты не знаешь, где мои штаны? Я их собирался стирать. Еще подумал, что перед стиркой нужно замочить с золой… Где они могут быть?
П: Кому нужны твои вонючие штаны? Где-где… (Потом, оборачивается и глядя на котел, из которого пили пиво, медленно) Где? Кажеться… кажется знаю…
(Роб проследил за его взглядом, оба,скрючившись и прикрывая рот рукой, убегают в кусты)
(Спустя несколько дней)
Роб. Читает Библию
Р: Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалене…
П: Слушай, у нас недавно была точно такая же история. Рыбак По-бо-Маму, большой любитель пива, отправился на вечерний лов. А с ним был его брат, По-бо-Папу. И они оба основательно набрались. Глубокой ночью По-бо-Папу прибежал в селение и рассказал, что По-бо-Маму свалился с лодки и его утащил крокодил. Ну, его женщина устроила истерику, а мы начали готовить прощальный пир. К вечеру все приготовили, расселись возле хижины вождя, и вождь раздает всем куски поминальной индюшки. А потом спрашивает: Всем ли я дал? И тут появляется По-бо-Маму , и говорит замогильным голосом: «Мне не дал!» Что тут было! Женщины завизжали, мужчины схватились за копья, чтобы свежего духа отогнать от еды. Потом выяснили, что По-бо-Маму свалился не в реку, а в лодку. И крокодил утащил не его, а рыбу, которую он поймал. А брат спьяну все перепутал. По-бо-Маму целый день спал в лодке, а вечером явился. Смеху было! Но шаман все равно заставил его неделю обходится без пищи, чтобы проверить, дух он или человек. Так, что он от голода едва не помер вторично.
Р: О чем ты говоришь! Я прочитал тебе о величайшем событии в истории человечества, а ты… Я обьявляю тебя врагом.
(Пятница, пожав плечами, идет с пучком листьев к котлу. Роб. следит за ним взглядом, у него начинаются рвотные спазмы)
Нет!!! Только не это. Я ошибся. Давай я тебе еще почитаю!
СЦЕНА 3
Спустя длительное время
Берег моря. Появляются Роб. и П. – очевидно, из воды, падают без сил.
Р: Что это было?
П: (возвышенно) Священная змея богини Триибульбу. Мудрейшая, добрейшая и благодатная, благосклонно дарящая добычей… (переходя на обычный тон) Ну мурена переросток. Ей приносят в жертву все кишки врагов.
За это богиня Триибульбу позволяет другим рыбам ловиться в наши сети и ловушки.
Р: Но это чудовище набросилось на нас!
П: А что ты хочешь от безмозглой рыбы? Я же говорил, возьмем для нее жертву, кишки от козы бы вполне сгодились! А место там прикормленное. Потому рыба сама в сеть и идет!
Р: Если бы ты меня не вытащил… Кстати, спасибо за спасение! Но твоя мурена перевернула лодку, и могла нас сожрать!
П: Это не моя мурена, а Священная змея богини Триибульбу. Мудрейшая добрейшая и благодатная, благосклонно дарящая добычей…
Оба поднимаются. У Роб. штаны разорваны сзади. П. Смотрит на Роб. сзади и покатывается со смеху.
Р: Что такое, ты отчего смеешся?
П: Нет, вы только посмотрите! Она таки успела тебя цапнуть сзади – за штаны! И теперь ты со своей цивилизацией будешь хотить с голой задницей, так же, как и я, дикарь!
Р: (Явно обижаясь) Я уже давно не называю тебя дикарем!
П: (Продолжая смеяться) Нет, я не могу! Жаль, что ты не успел ей почитать свою священную книгу! Там ведь сказано: «Не открывай край одежды…» Уж не помню у кого!
Она ведь… Край одежды… (падая на землю) Ой, помираю!
Р: Не вижу ничего смешного! Эта рыбина могла запросто откусить…( Внимательно смотрит на П.) Если у меня она отхватила кусок штанов, то у тебя…
П: (Испуганно хватаясь пониже живота и внимательно оглядывая это место)
Свят, свят, свят! О Боги! Это от холодной воды или от нее?
Р: … (Хохочет, потом в изнеможении, падая на землю) Ой, помираю!
П: Не вижу ничего смешного!
А: (Высовывась сверху в просвет облаков)
А муки продолжаются, однако!
Напомню Старику, чтоб он так жил!
Господь всеведущ, но склероз-собака
Совсем беднягу памяти лишил!
И рассуждает трезво, мудро судит,
Накажет, и подарит благодать.
Но если не напомнишь – все забудет,
И Робинзону дома не видать!
Роб хоть дурак, но жаль его отчасти.
Приму разок в его судьбе участье.
А то ведь (это тоже в Божьих силах)
Познанье может кончится могилой!
Найду –ка в море подходящий бриг,
Чтоб тот в неделю острова достиг.
И если только план удачен мой,
То Роб при жизни попадет домой.
(прячется в облаках)
СЦЕНА 4
Возле хижины. Слышны крики, выстрелы, потом появляется Роб, который тащит Пятницу на себе. Роб без штанов.
Р: (Патетически)
Погиб! О друг! Зачем же ты погиб!
За что, Господь, такая мне потеря?!
Меня от смерти спас своим он телом!
И жертвой пал без вздоха за меня!
И средь Британцев, скажем без прикрас,
Таких прекрасных душ найдется мало!
Какой светильник разума угас!
Какое сердце биться перестало!
П. Стонет. Роб. слушает его сердце.
Р: О счастье! Он не пал еще в борьбе!
За то спасибо, Господи, тебе!
П: Кто победил? И где твои штаны?
Р: Мы победили, и враги посрамлены!
Штаны оставил я на поле боя
Чтобы быстрей домой попасть с тобою.
П: А что шаман?
Р: Не помнишь, что шаман?
Шаман то пал как раз одним из первых!
Мы пили пятый… нет! Шестой стакан.
И у него не выдержали нервы:
Пустился в пляс. И бездыханным пал!
А допивал за ним другой амбал!
Но ты! Запомнят внуки твой успех!
Ты перепил и перетанцевал их всех!
Какой был пир! Отныне навсегда
Потомки будут так тобой гордиться!
Ведь никогда в пошедшие года
Никто настолько не сумел напиться!
Лишь Ваш Ю-Бумба да великий Ной…
Но все же пили дольше мы с тобой!
И вождь ваш, в общем, милый старикан,
Ведь стар уже, а как плясал канкан!
Короче, я решил исправить жизнь свою,
И с племенем навеки остаюсь!
Пусть сладкие плоды цивилизаций
Меня не манят в добровольный плен!
И я могу от благ их отказаться
Простую жизнь Природы взяв взамен!
С облаков выглядывают Бог и Ангел
А: Познанье в меру хорошо, как и леченье.
Пора закончить это приключенье!
Б: (с сомнением)
Процесс познания закончен вроде…
А: И, кстати, бриг английский на подходе.
Все получилось как ты предсказал,
И он в страданьях истину познал.
И всем понятно, кто здесь Бог и главный…
Б: (польщенный похвалой, но пытаясь выглядеть скромно)
Чего там! Ладно! Получилось славно!
Ты это…(Зевя) островок дождем омой
И с Богом возвратим его домой.
Сходи-ка вниз, обрадуй дурака.
А я уже устал. Сосну пока.
А: Чтоб Роб не думал – я мальчишка праздный
Приму покамест вид благообразный
(одевает бороду, спускается с тучи вниз, обращается к Робинзону)
Возрадуйся любимый божий сын
Господь с небес призрел твои страданья
Как много лет на острове один
Ты проводил в мольбах и ожиданьи!
Засеял поле, приручил зверей,
Ногою твердой стал на море и на суше,
и не страшась ужасных дикарей
свет Божий проливал в людские души.
И благодарность Богу посылал
За жизнь дикаря, раба, урода.
И под конец желаньем воспылал
Безгрешно жизнь свою закончить средь Природы.
И милость Божья нынче словно душ
Дождем с небес прольется благодатным
Господь тебя заслал в такую глушь,
И за свой счет вернет тебя обратно.
Ты на корабль будешь помещен
Вновь к грязи, крысам, старой солонине
И к скалам Альбиона возвращен,
И востановлен в ранг простолюдина.
А там король, и армия и суд
Вмиг вновь к цивилизации вернут.
На небесах все это решено!
(в сторону) Вот сказанул! И самому смешно!
Р: Но я же не…
А: И не благодари! (смотрит на тучи)
А дождик будет славный, посмотри!
Господь не фраер, я же рад стараться!
(поднимается на тучи)
Р: Но я и не хотел бы возвращаться!
Эй! Как тебя! Да погоди, старик!
(разводит руками)
Ведь только-только к острову привык!
СЦЕНА 5
Берег моря.
Р: Ну вот и все. Корабль на горизонте.
Нельзя так просто обмануть судьбу.
Вот, Пятница! Возьми ружье и зонтик.
Иди!. И не закусывай губу.
Ты был мне другом, даже больше, - братом.
Но все за нас без нас решает Бог.
Кто виноват? Да нету виноватых!
Ах, если б все вернуть назад я мог!
Корабль на горизонте. Нет возврата.
Я то, что было не смогу забыть.
И что с того, что нету виноватых
Когда так хочеться кого-то обвинить!
Все! Уходи! И пусть во всех селеньях
В болота, в скалы, хоть куда уйдут.
Спрос на рабов. Монаршьим повеленьем
Поймают – португальцам продадут.
Проклятый ветер! Облака как вата,
Но нет чтоб тьмой покрыть наш островок!
Болит в груди, и нету виноватых.
И расставнья все же пробил срок.
П: Вы, Робин, все же странные созданья!
Природа вас такими созала.
К чему тебе еще, скажи, страданья!
Останься! Спрячься! Вот и все дела!
Ты знаешь – будем рады мы тебе.
Останься с племенем, садись в пирогу.
Ну, поступи наперекор судьбе
И странному невидимому Богу!
Но нет, Ты сам мечтаешь не о том.
Ты так всегда – из-за себя страдаешь.
Ты веришь будто ждут тебя родня и дом,
И что-то большее.А что – и сам не знаешь.
Таких, как ты, мне не понять людей.
Ведь в каждом сне себя ты видишь дома.
Средь дыма, шума, потных лошадей,
Среди родных, соседей и знакомых.
Ты проклинаешь свой ужасный край,
Но всей душой туда стремишься тоже.
Здесь то, что в книге называют рай.
Там – ад. Но чем-то он тебе дороже.
Ну, ты решил – и так тому и быть!
Мы уплывем, когда корабль пристанет.
И если все же некого винить –
Вини меня, и, может, легче станет.
Я ухожу, а в горле как комок.
Как будто держат и не отпусают
Ты, Робинзон, твой непонятный Бог
И наша дружба – странная такая.
Но я сложу поэму на века
Чтоб знали дети, а потом и внуки
Про белого и в шкурах чудака,
И математику – чудесную науку,
И про пшеницу и домашних коз,
Про книгу, твоего смешного бога
Про то, что расставание без слез…
Почти без слез, ведь их совсем немного.
И будет помнить каждая семья:
Что Робинзон был другом Ю Ку-Ктанье.
Ку-Ктанья, между прочим, это я.
Знакомимся в минуту расставанья.
Все! Рассуждений путается нить.
Я ухожу, чтоб в сердце боль не ныла.
(Уходя, уже издали)
А знаешь, и не стоило винить,
А лишь благодарить за то, что было!
Появляютя 2 матроса.
М1: Смотри, смотри, вон человек стоит.
М2: Дикарь ужасный! В шкурах, с бродою.
Молчит, глаза блестят. Ужасный вид!
М1: Гляди, чтоб не досталось нам с тобою!
Пожалуй, стоило б его связать
И на корабль – в цене рабы-то ныне.
М2: Такой дикарь ведь может покусать!
М1: Да, фунтов пять, пожалуй, за скотину
Нам отсчитает скряга-капитан.
Неделю будем пить не просыхая!
(Набрасываются на Роб., начинают обвязывать его веревками)
М2: Ага! Пять фунтов! Ты держи карман!
Наш Добсон…
Р: Стойте! Добсона я знаю!
Стояли мы в Булони как-то раз,
и он пропил две шлюпки и баркас.
М1: Вот жалость –то! Так это не дикарь!
А выглядел страшнее всех страшил!(Развязывая веревки с упреком к Роб)
А ну верни, придурок, инвентарь! (снимает веревки и уходит)
М2: Какой же пьянки ты нас, гад, лишил! (уходят)
Р: Постойте, вы куда? Ко мне, друзья!
Ну вот. Они ушли! А как же я?
Появляется Ангел:
А: А ты и сам до шлюпки дошагаешь!
Корабль здесь. Знакомый капитан.
Как рассчитаться с Добсоном – ты знаешь.
Плати ему, да береги карман!
Возьми запасы фруктов и зверей
(Робинзон начинает идти)
Ты коз ему продай – не прогадаешь!
А хочешь – так любимых дикарей!
(Роб. останавливается)
Да я шучу! Ты что, не понимаешь?!
Шучу, шучу! Иди уже скорей!
(Роб. уходит)
Сверху опускатся туча. На ней Бог. Ангел подходит к нему,
Снимает парик и белую одежду, оставаясь в черном трико с рожками
БОГ: Ну, ты закончил? Зло опять посеял!?
За благочестие бедняге отомстил!
АНГЕЛ: Осмелюсь доложить: ты это сам затеял:
На остров ты беднягу поместил!
А я лишь вслед! Поступок честен мой:
Ты приказал - верну его домой!
БОГ: Вернешь ко злу познавшего добро?
Ведь ты лишь из-за этого старался?
Ты ждал, пока он света набирался,
Дождался и хватаешь как оброк
АНГЕЛ: Ну ты б хоть предо мной не лицемерил!
Он не святой, и даже не пророк!
В тебя он верит, как и прежде верил…
БОГ: Но душу ты его возьмешь себе!
АНГЕЛ: Он, что познал – теряет безвозвратно
Как просто: Ты вернешь его обратно,
И все – я в честной выиграл борьбе.
БОГ: Но честность вся твоя – интриги!
Ты над душой кричишь, как воронье.
АНГЕЛ: Я не святой, и не носил вериги.
Но что мое, то, согласись, - мое!
Политика – противное занятье
А сладкий плод ее могу пожать.
Хоть мы с тобой друзья, почти что братья
(Бросается к Богу и обнимает его. Бог брезгливо отодвигается)
Но ты меня не хочешь содержать.
Вот и верчусь! Мое бунгало - скраю!
А что еще прикажешь делать мне?
Ты дал мне ад, и мне не нужно рая!
Но ад благоустроен мой вполне,
И души я, конечно, отбираю
Получше и почище. Компрэнэ?
БОГ: Интриги! Экономику твою
Я вижу насквозь! Шустрый, как Мавроди!
Сидел бы тихо, как и все, в раю!
Но ты как тот козлище в огороде!
АНГЕЛ: Потише! А ответить за козла? (достает колоду карт)
БОГ: Да ладно! Знаешь, я ведь не со зла!
Я с ностальгией это время вспоминаю.
Ведь как в раю ты славно жил со мной!
АНГЕЛ: И скучно, словно в церкви в выходной.
Я только потому сбежал из рая.
БОГ: Но все же есть в тебе ростки добра.
Ты пожалел беднягу Робинзона.
Так может, призадуматья пора?
В твоих спектаклях вовсе нет резона.
Пожнешь ведь бурю, если ветер сеял…
Ангел: (Бъет себя кулаком по лбу: его осеняет)
Хоть я бесмертный, но сейчас умру!
Ты что, нарочно это все затеял,
Чтоб показать мне путь от зла к добру?
Так, я заплакал! Чисто крокодил!
Я – интриган?! Ну как не улыбнуться?!
Ты Робина на остров засадил,
Чтоб убедить меня к себе вернуться!
БОГ: А хочешь – так вернись! Я все прощу!
АНГЕЛ: Да ты же сам с прощенным заскучаешь!
А я не вор, прощенья не ищу.
БОГ: (Обиженно отворачиваясь) Я предложил, а ты живи, как знаешь!
АНГЕЛ: Признайся! Жалко чистенькой души?
А я ведь больше твоего старался!
БОГ: Ну, ты, мальчишка, все же не спеши!
Тебе еще пока он не достался!
АНГЕЛ: Что? Новая интрига? Ну дела!
А говорят – добро тупее зла!
(вновь одевает белые одежды, парик, поднимается на облако к Богу и они под звуки грома возносяться вверх)