Уже никто стихи нам не прочтёт
В компании подвыпивших мужчин.
И время без него начало свой отсчёт
И собрало нас в день его сороковин.
Он в жизни часто поступал, как мы, не так.
И быть не многие могли с ним долго.
Он обществу людей предпочитал собак.
И мест охотничьих, где б не был он,
Не знает ни Кавказ, ни Дон, ни Волга.
Конфликтов часто был причиной он и ссор.
Он в жизни выглядел, скорее, однобоким.
Охотничий привал делил с ним бизнесмен и вор,
Но взгляд его на мир, его ж в итоге сделал одиноким.
Он был хорош на берегу реки,
У котелка, в охотничьем привале.
Как часто, правде жизни вопреки
Тирады мы его перебивали.
Жена и сын ему простить смогли немного,
И он обид на них в себе копил немало.
Без покаянья к Богу пролегла его дорога.
И время отмолить его грехи настало.
Пора простить его нам эгоизм
И оклик грубый при охотничьем азарте.
Он обладал мужской харизмой из харизм.
И вот его не стало в этом марте.
Его нам будет долго не хватать.
Друзья объединятся в грусти, женщины, собаки…
И часто у костра мы будем вспоминать
Его истории – правдивые и враки.
И как воронки жизни не крутили б нас,
Даст Бог, земля ему всё ж будет пухом.
И говоря о нём, не пожалеем мы охотничьих прикрас ,
Преградой станем мы и домыслам о нём, и слухам.
Молясь о нём, мы душу сохраним ему
Открыто, искренне, неосторожно.
Ведь мы десятки лет, не знаю почему,
Судили все его, без права и безбожно…
Ростов-на-Дону. 22 апреля. 2007 год.