Фарандола

Валерий Дубенский
                Я на улице, с детства знакомой,
                у подъезда, укрывшись в тенёк,
                ждал отца, но его, видно, дома
                задержал телефонный звонок.

                А напротив - старинное зданье:
                стиль "модерн", позабытый давно,
                и к себе привлекало вниманье
                украшенье фасада - окно.

                То окно - застеклённая арка,
                как приплюснутый полуовал.
                В доме - клуб ВВС, и неярко
                в стёклах виделся зрительный зал.

                Сквозь открытые клеточки-рамки
                рвался звуков блистающий спектр:
                фарандолу из "Арлезианки"
                репетировал клубный оркестр.

                Я живого оркестра звучанье
                в этот день в первый раз услыхал,
                и в тринадцатилетнем сознанье
                каждый звук засверкал, как кристалл.

                Эти звуки неслись водопадом,
                и зачем-то запомнился в нём
                там, где флейта играет стаккато,
                треугольника тоненький звон.

               
                ...Я дождался отца. Где ходили,
                чем делились - всё прочь унеслось,
                но его ни живым, ни в могиле
                мне увидеть с тех пор не пришлось.

                Я не знал: двое в штатской одежде
                в тот подъезд чёрной ночью войдут,
                и, пути отсекая надежде,
                в чёрной "эмке" отца увезут.

                Может быть, сон мне правду откроет?
                Я отца только раз увидал,
                он сказал мне:"Ты будешь со мною".
                Больше он ничего не сказал.


                ...Много лет с той поры миновало,
                память детская стёрлась давно.
                Но когда фарандола звучала,
                видел я тот подъезд и окно...

                Мне та музыка с детства знакома,
                но с годами стал слух угасать -
                треугольника тонкого звона
                больше я уж не мог услыхать.


                ...Лишь позднее, в момент невесёлый,
                своей жизни завидев финал,
                я услышал опять фарандолу
                так, как в детстве её услыхал.
            
                Это было в больничной палате.
                Я забылся, и в смутном бреду
                звуки музыки в мощном каскаде
                ворвались, отогнав мой недуг.

                Фарандола звучала так ярко,
                что я как наяву увидал
                и окна застеклённую арку,
                и подъезд, где отца ожидал.

                И он вышел, одетый по форме
                - я таким его видеть привык -
                и алели комбригские ромбы
                на петлицах его голубых.

                И сказал он: "Теперь ты со мною" -
                он мне в том обещание дал,
                и повёл он меня за собою               
                и я знал - не вернусь никогда.

                А в ушах фарандола гремела,
                и тот звон, что мне в детстве звучал,
                разрастался, не зная предела,
                и теперь весь оркестр заглушал.

                И весь мир тем наполнился звоном.
                Стал он реже, и ниже стал тон.
                И услышал я звон похоронный.
                и душа подсказала - о ком.

                И я понял - дошёл я до края,
                и обратной дороги мне нет,
                и тот звон, что меня оглушает,
                этот звон погребальный - по мне.


                ___________________