- Надо сбежать в кулак всей своей душой.
Время кастует каждого, впереди
грустно маячит тот, кто давно ушёл.
Твой командир - мой сероглазый Дин.
Твой командир прикрывал, хоть и был жесток.
Въелся всем тёмным в память, как ген и рак,
Флягу сушил за два или за глоток,
И был в почёте у городских собак.
Твой командир плевался на брудершафт -
если уж ненависть - только взаимный шквал.
Каждому свой - дом, смысл жизни, штраф.
Твой командир ни разу не проиграл.
Мой сероглазый Дин приходил домой,
может, раз в год, а бывало - в пять,
с алым румянцем, взбодрённый своей войной -
полу обнять, полу поцеловать.
На большее не хватало. Он был таким -
знаешь ли, разным. Дома хворал и чах,
майский цветочек - мой сероглазый Дин,
то ему грелку, то дай цейлонский чай.
Но если нужно, ты помнишь, как он вставал -
Впятив грудь, закрыв собой, в полный рост.
Твой командир ни разу не проиграл,
Мой серый Дин ни разу не бросил пост.
С этих ли самых пор мы с тобой родня,
Есть в наших жилах сила, на жизнь и смерть.
Пятки которые страхом устали мять
камни гранита, пряник, сандал и плеть.
Серый помост. Виселица. Глаза.
Он ушел раньше, но остаётся тут.
Надо бы что-то перед судьбой сказать,
прежде чем ноги опустятся в пустоту.
И повернувшись спешно к тебе - веди -
встретив улыбку, губами поймавши в такт,
мы говорим: Жди очень скоро, Дин.
И встаём прямо, душу собрав в кулак.