Больница… длинная очередь… скука…Чтобы не поддаваться унынию, я достала конверт, в котором лежало моё больничное направление и, как я часто делаю, начала писать на нём стихи, понимая, насколько я одинока в своем увлечении здесь, на 5 этаже центральной больницы Лондона. Отвлёк меня мужской голос, и, оторвавшись от стиха, я повернулась к задавшему мне вопрос пожилому господину, что-то ответила ему, улыбнулась. Посоветовала, успокоила и углубилась в свои записи. Через некоторое время опять слышу его голос – на этот раз он заговорил по-русски: «Здравствуйте, я вижу, вы пишете стихи». В Англии не принята такая фамильярность и настойчивость, но родной язык сыграл свою магическую роль – я опять улыбнулась и спросила, как и где он выучил русский.
Перемежая русские и английские слова, он стал громко объяснять мне, что он – бывший военный, которому 40 лет назад было приказано выучить русский за 9 месяцев. Я сделала вид, что не удивилась, хотя была поражена чистоте языка и памяти этого господина. Он добавил, что русский ему нужен был по работе, чтобы подслушивать наши радиопередачи. Я осталась невозмутимой, но про себя подумала: «Ну вот, шпион. Прямо живой Джеймс Бонд». Какая-то инстинктивная неприязнь шевельнулась во мне на долю секунды, но в этот момент он вдруг достал такой же конвертик, как и тот, на котором я писала свой стих и, к моему изумлению, начал читать мне поэму, которую он только что сочинил на английском о нашем ожидании в очереди, расписав всё удивительно складно и красиво! Я пришла в восторг и, забыв обо всём все на свете, увлеклась его стихотворением. Ему было явно приятно, что он произвел на меня впечатление, и вдруг неожиданно, глядя мне в глаза, спросил тихим голосом: «А Вы помните это»…и тут, посреди огромного зала ожидания, не сбиваясь, не путая слов, он начал громко читать магически прекрасное «Я помню чудное мгновенье…»…
Он читал медленно, с выражением, полуприкрыв глаза, а о чём думала я, наверное, можно догадаться.
26 марта 2011 Лондон