Она входила не спеша
в костюме девы-Афродиты
во глади вод и, чуть дыша,
уста горели и ланиты
огнем румянились слегка,
почуяв страсти миг опасный,
и, чуть дрожа, её рука
груди касалася прекрасной…
На том краю, где опершись
о берег ровный и покатый,
дерев отчаянная высь
купала кудрей лик крылатый,
явился, Богу вод под стать
и столь же светочный и ясный,
беспечный юноша – мечтать
о жизни ветреной и праздной.
Когда же взор его привык
в послушном глазу созерцании
к красотам вод, как в тот же миг
он был пленён виденьем тайны.
«О, Боже мой! Ну, что за сон!
Что за дневное наважденье!
Что за невиданный бутон
передо мной! О наслажденье
украдкой видеть этот стан,
и шелк ланит, и томны очи,
будто таинственный тюльпан
расцвел внезапно среди ночи...
Как яблонь диких лепестки,
кувшинкой в озере зеркальном
она плывет и всплеск руки
меня манит»... И по желанью
лишь повинуясь силе чувств,
сгорая огненною страстью,
не слыша веток звонкий хруст,
пустился он навстречу счастью...
(Иллюстрация взята со страниц Интернета)