СОН В ТЕМНИЦЕ
В лиловой ночи слышу бронзово-смуглые песни. Комната бела и койка бела. Комната бела, заполнена потоком голосов, что умирают в ангельских колыбелях, ангельскими бронзовыми голосами полна белая комната. Молчанье; лиловая ночь; в узорах белых решеток синь сонной тишины. Думаю об Анике; сиротливые звезды над заснеженными горами; пустынные белые улицы; белые мраморные церкви; на улицах поет Аника; усмешка адского ока ее ведет, а она поет. Ныне молится селенье мое среди гор. От ограды кладбища – на станцию, смотреть на черный путь машин – туда, сюда. Еще не ночь; чуткое молчанье огня; глодают, глодают машины черное молчанье ночного пути. Поезд. Выпуская пар, подходит в молчанье и останавливается; пурпур поезда кусает ночь; от ограды кладбища – красные глазницы, раздувающиеся в ночи; затем все будто немеет от скрежета; Э т о м н е – б е ж а т ь ч е р е з о к н о? М н е, к о т о р ы й в о з д е в а е т р у к и к с в е т у!! (проходя мимо меня, поезд глухо скрежещет, словно демон).
_____________________________________________________
Небольшое стихотворение в прозе «Сон в темнице», изображающее, как можно догадаться, ночь в психиатрической клинике, где Кампана лечился осенью 1909 года, может соединять в себе впечатления разных периодов жизни.
В своей прозе, еще больше, чем в стихах, Кампана активно использует многозначность слов и синтаксических конструкций, что дает возможность одновременно понимать его в разных смыслах. Одно значение может вызывать зрительную ассоциацию, а другое – слуховую или обонятельную. За двадцать лет до появления звукового кино поэт создает сильный кинематографический и, более того, стереоскопический эффект, при этом еще наполняя тексты широкими ассоциациями из истории, музыки и живописи, а также мистическими смыслами, кинематографу не вполне доступными. Передать все это обилие и взаимодействие смыслов в переводе бывает трудно. В некоторых случаях приходится переводить одно слово сразу в двух значениях.
Вот два примера. Viola в итальянском имеет три значения: это и фиалка, и фиолетовый цвет, и название музыкального инструмента – «старшей сестры» скрипки. Здесь Кампана, очевидно, играет со вторым и третьим. Поскольку слово это у него поставлено в мужском роде, то в первую очередь, речь идет, очевидно, о цвете. Но звук музыки тоже присутствует. Ведь далее говорится о «бронзовых песнях» – canzone bronzee. Кроме основного значения, слово bronzeo имеет и другое: «смуглый, загорелый». Судя по имени, имеющему распространение на Балканах и в Румынии, поющая на улице Аника – цыганка. Бронзовые струны виолы, металлический тембр голоса – отнюдь, впрочем, не «серебристо-нежного», а скорее грудного и резковатого.
Как и в новелле «Ночь», Кампана выводит здесь – буквально в нескольких словах – образ уличной, «ночной» женщины, которому придает мистическое значение. «Священная блудница» – для него проводница через опыт греха к некоему просветлению, возвышению, самопознанию личности, освобождению в ницшеанском смысле.
Аника является пленницей «адского ока», но ее безыскусное пение отзывается в больничной палате «ангельскими голосами». При, казалось бы, безоглядном подражании своему наставнику Ницше, Кампана так и не стал безбожником. Как христианский Бог, так и дьявол для него никогда не переставали быть живой реальностью.
Иллюстрация: Винсент Ван Гог. Звездная ночь.