В современной поэзии великое множество языков. Но все-таки я бы хотел выделить два основных, назовем их для понимания
читателя "есенинский" и "пастернаковский" и сравним c топом серебряного века, а затем попробуем проанализировать
корни возникновения этих языков. Что лучше? Простота или заоблачная образность? не знаю, если честно.
Но любой автор проходит путь и образности и простоты и мистицизма. Может этот небольшой экскурс в историю
даст кому-то какие-нибудь мысли и наведет на размышления. Ведь суть литпроцесса это развитие. Что бы не говорили
скептики на эту тему. Именно читая и приобретая знания мы развиваемся. Хотя впрочем еще Северянин горевал о потере
грамотного читателя. Фирдоуси вдохновлял Пушкина, да и многих поэтов золотого века, который плавно перешел в серебрянный к концу девятнадцатого века. Бальмонт увлекался японской поэзией. И хоть и поэты серебряного пропагандировали новую философскую и семантическую канву своих стихотворений, отталкивались они от накопленного опыта и европейской и восточной поэзии. Я не буду углубляться в европейскую, а только проведу
паралель с восточной. Пусть спорно, но на мой взгляд именно развитие и обмен литературным опытом в те времена и породил поэзию Пастернака и Мандельштама, c неуловимым, едва уловимым ароматом восточной поэзии.
К чему я веду разговор? К тому что и заоблачная Пастернаковская образность, особенно раннего, имеет корни.
В статье о творчестве Ф. Шопена Б. Пастернак отмечал, что оно «насквозь оригинально не из несходства с соперниками,
а из сходства с натурой, с которой он писал» Именно это отмечала и известная переводчица Басе. Слушать и видеть
мир и чувствовать. Эти слова в полной мере относятся и к поэзии самого Б. Пастернака.
Мистицизм, философия Шопенгауэра, с отголосками японской поэзии и философии наиболее смешалась в серебряном веке поэзии.
Неслучайно А. Блок назвал творчество К. Бальмонта и Ф. Сологуба этого периода — «поэзией заговоров и заклинаний и
послевкусий"
Пастернак придавал огромное значение использованию слова, синтаксической и стилистической организации, а также образной
системе своих произведений. Однако при всей нетрадиционности поэтики он стремился к конкретной содержательности.
Талантливость его не раз отмечалась Ахматовой, которая принадлежала к числу поэтов совершенно иного литературного течения
- акмеизма, сформировавшегося в России в 10-20-х годах XX века как антитеза символу. Противопоставляя мистическим
устремлениям символизма к “непознаваемому” “стихию чувства”, акмеисты декларировали конкретно-чувственное восприятие
“вещного мира”, возврат слову его изначального, не символического смысла.
Несмотря на принадлежность к различным литературным течениям, у Ахматовой и Пастернака в понимании темы творчества
гораздо больше общего, чем у Маяковского и Есенина.
Хотя и она говорила "стихи Пастернака это сны, в которые просто погружаешся, их не надо понимать"
Для этих поэтов поэзия объединяет все в жизни. Понимание действительности во многом роднит Пастернака с Блоком,
ему свойственно то же восприятие жизни: желание постичь суть бытия, стремление к познанию:
Исторические сведения.
"Топ-5 поэтов серебряного века
Принято считать, что поэзия Серебряного века начинается с конца девятнадцатого столетия и длится вплоть до революции 17.
Хотя сами поэты продолжали творить и дальше на родине или в эмиграции, сама обстановка и накал творческих страстей
уже сменились, обретая очертания новых эпох
Безусловно, Серебряный век в русской культуре - это в первую очередь поэтическое событие. Конечно, в прозе,
живописи и музыке, были таланты, которые творили в это же время. Но ни в одной другой сфере искусства, Серебряный век
не нашел такой армады гениев, как в поэзии. И это абсолютно точно.
Большинство поэтов было примерно одного круга и уровня образования (яркие исключения - Владимир Маяковский и Сергей Есенин).
Они тесно общались, создавая поэтические кружки, каждое из которых воплощало в жизнь одно из поэтических направлений:
акмеизм, футуризм, имаженизм и т.д. Мировоззренческие традиции в Серебряный век пришли из Западной Европы.
Это философия Ницше, Шопенгауэра, религиозных мистиков. Атмосфера "Заката Европы" в предреволюционной России была,
как писал Мандельштам, густой, не позволяющей дышать. Возможно, поэты, наиболее близкие из смертных к пророкам,
предчувствовали не только закат серебряного века, но и трагическое окончание жизни каждого из них.
Трудно выделить отдельных поэтов, застолбив за кем-то звание "лучшего", а остальным, раздав лавры свиты.
Каждый из поэтов был гениален по своему и, конечно, каждый втайне считал себя лучшим. Конкуренция на поэтическом олимпе
была сродни настоящей войне. Игорь Северянин и Владимир Маяковский боролись за звание "короля поэзии",
устраивая публичные скандалы. Анна Ахматова открыто позволяла себе высказывания в адрес Марины Цветаевой:
"белокурая кукла". Иногда неприятие доходило до открытого противостояния, как это было в дуэли между
Николаем Гумилевым и Максимилианом Волошиным.
Понимая всю трудность выбора меж практически равными по силе таланта и столь непохожими в его реализации поэтами,
все же выделим пятерых, без которых Серебряный век в поэзии мог бы и не состояться.
Именно они были лидерами и идолами поэтических кружков, а их стихи до сих пор перепечатываются, да что уж там,
переписываются от руки влюбленными и мечтательными подростками.
5 место. Сергей Есенин
Сергея Есенина часто называют самым русским из поэтов. Рассказывать о жизни этого поэта в нескольких строчках -
неблагодарное занятие. Тем более что о судьбе Сергея Есенина сказано и написано очень много. От хвалебных саг до острых
критических статей.
Как бы там ни было, именно со стихов Есенина, у "юношей с взором горящим" и девушек начинается увлеченность
Серебряным веком. Его стихи охотно учат в школе и напевают на мотив дворовых романсов. Сам образ златовласого поэта,
легко меняющего рубахи на английский смокинг, напивающегося вдрызг в кабаках, очаровывающего самых красивых женщин,
до сих остается привлекательным и понятным.
У критиков же есенинские стихи вызывают много вопросов. В них находят и языковые несоответствия, и ошибки синтаксиса,
и чужие рифмы и обороты. Можно согласиться с тем, что хотя Есенин и был одним из основателей имажинизма, он не создал
поэзии нового типа. Он просто набрал на струнах души знакомые всем с детства звуки, но сделал это с такой чистотой,
с такой искренностью, что хочется их слышать вновь и вновь.
4 место. Игорь Северянин (Игорь Лотарев)
Его слава, как сам он пишет, началась со скандальной рецензии Льва Толстого, которого возмутили открыто эротические
метафоры стихов Северянина. Молодого поэта начали приглашать в столичные салоны, где он быстро нашел не только почитателей
таланта, но и верных соратников. Его талант и несомненная харизма поставили его во главе кружка эгофутуристов, на плечах
которых он и был коронован в знаменитом поэтическом поединке с Владимиром Маяковским.
Сегодня Игорь Северянин не так популярен, как другие поэты из нашего топа. Однако его стихи, несомненно, остаются
оригинальным творением русского Серебряного века. В конце своей жизни, которая пришлась на страшные 30-е годы, он написал,
что больше нет читателей, которым нужны настоящие стихи. Возможно, сегодня нам предстоит вновь открыть для себя этого
удивительного поэта, единственного, кто может хоть и с долей ироний, но при этом с полным основанием назвать себя
«королем поэтов».
3 место. Анна Ахматова и Николай Гумилев
Конечно, жена превзошла по таланту своего мужа. Превзошла она его и по количеству страданий, выпавших на ее долю.
Но разделить этих двух людей даже в таком несерьезном топе, как наш - рука не поднимается.
Поэзия и проза Николая Гумилева находится в очень узкой сфере Серебряного века, тогда как Ахматова является практически
центром его притяжения. По ней одной можно было бы реконструировать серебряный век - от блестящего начала до трагического
конца.
Кроме того, что она была одной из самых сильных представительниц поэтического акмеизма, стала еще и той нитью, которая
связала Серебряный век с русской поэзией середины 20 века. С ней общался Борис Пастернак, а Иосиф Бродский так просто
боготворил эту женщину.
Стихи Ахматовой нельзя назвать женскими, а ее саму назвать поэтессой. Хотя ее лирика бывает глубоко женской, в ней всегда
чувствуется что-то большее, чем просто переживание тоскующей героини. Это мощная, природная сила, не знающая ограничений
полов и времен.
2 место. Владимир Маяковский
Этого поэта невозможно спутать ни с одним другим. Ни по его стихам, которые, кажется, разрезают гладь бумаги графикой строк,
ни по его жизненному пути, похожему на гибель не Титаника, а Титана.
В отличие от многих современников по серебряному веку, он с радостью встретил новую власть. Его стихи, которые раньше
сочетались разве что с дурно выглядящей желтой кофтой на литературных вечеринках, стали официальной лирикой нового строя.
Однако за всей этой политикой, надо обязательно увидеть колоссальный поэтический талант Маяковского, который не смог
вместиться в рамки классического стихосложения. Он раздвинул границы того, как должна выглядеть поэзия, как должна звучать
поэзия, оставив неизменным только то, как должна пониматься поэзия. Пониматься она должно по-прежнему сердцем.
1 место. Александр Блок
Наверное, нет людей, которые скажут "мне не нравятся стихи Блока". Хотя таких "критиков" много у всех остальных, означенных
в нашем списке. Гений Блока безусловен.
Сам Блок производил впечатление холодного человека, и стихи его кажутся скорее холодными, почти стальными. Действительно,
этот человек писал так, как жил. И жил так, как писал. Другое дело, что многим из нас его жизнь была бы непонятна.
Мотивы его стихов аналогичны мотивам других поэтов Серебряного века: мистика, разрушенная любовь, прожигание жизни,
бессмысленность бытия, революция. Однако в каждой из этих тем он создал творение, превосходящее по гениальности
стихотворение любого другого поэта: "12", "Незнакомка", "Фабрика", "Я пригвожден к трактирной полке", "Ночь. Улица. Фонарь.
Аптека"...
Автор этих стихотворений может быть во главе любого поэтического топа, не заботясь о том, с кем соседствует.."
Теперь я обьясню свою мысль, антогонизм языков хорошо заметен и на стихиРу. Часто представители "есенинского" стиля
поэзии совершенно отрицательно относятся к языку "пастернаковской" образности. Это не ново и имеет вполне обьяснимые
корни. Начитавшись еще в школе и Есенина и Маяковского, любой читатель, если он вдумчив, постепенно переходит в другую
плоскость понимания и образов и стихов. Растет можно сказать. Читает философию Хайяма. Чувствует послевкусие Басе и
постепенно перестает воспринимать и "есенинский" стиль. Ничего плохого в этом нет. Но и частая предвзятость и свойство
антогоничности, дает людям право говорить, "так надо", а так "не надо". Дело в том что любые одушевления предметов,
чем грешит вся восточная поэзия начиная с Фирдоуси, мистичность, образы за гранью обьяснений, на грани чувств,
ломают стереотип простой песенной поэзии. Бог его знает стоит ли, начиная с реформы Тредиаковского и его обьяснений
ритмов поэзии углубляться и в "золотой век", не уверен. Но точно ясно одно. Языки авторов начинают существенно различаться и меняться.
И дело не в подходах, а в простом неприятии чужого взгляда и понимания языка. Семантика расширяется до двойственных, тройственных
значений слов и связей между ними. Смешиваются идиомы, фразеологизмы, пословицы, и мы приобретаем новый стиль. Стиль
"алмазного", как его называют, сегодняшнего века в поэзии. Но корни его идут к нам через восточную поэзию, не буду
брать древнегреческую и античную, смешанную с европейской философией, и пропущенную через образы и одушевления японской
философии, или китайской, вплетенную в семантические связи с классикой "серебра", и вот мы получаем наш "алмазный век".
Не буду говорить даже о постмодернизме или концептуализме, так как и опыт лучших представителей этих школ для стихиРу,
чаще всего сомнителен. Сомнителен потому, что уровень таких стихов, может определить только специалист.
Теперь о восточной поэзии и образах. Недаром Пушкин так любил "Шахнаме". Кстати мне она тоже кажется вершиной и отправной
точкой всей современной поэзии вобравшей в себя и лучшее и худшее серебра с мистичностью востока. Мистика "символизма"
берет корни из восточной поэзии.
"«Восток – дело тонкое», как отметил легендарный Сухов, но писать о восточной поэзии дело не просто тонкое, а наитончайшее.
Вся наша ласкаемая и обласканная нашей мыслью европейская жизнь, а, может, существование иногда кажутся не стоящими строки
хайку.
Когда речь заходит о восточной поэзии, сразу же на ум приходят жанры японского стиха или китайского, но почему-то забывается,
что восточная поэзия это не только классическая японская «нерифма», но и целый сонм классиков Ближнего Востока. Как верно
сказал Омар Хайям, написав как будто о нашем времени:
В этом мире глупцов, подлецов, торгашей
Уши, мудрый, заткни, рот надежно зашей,
Веки плотно зажмурь – хоть немного подумай
О сохранности глаз, языка и ушей.
Поэтому, для сохранности языка и ушей при анализе творчества Востока нужно говорить о единстве восточной поэзии, и объединять
придётся не только сложные в философском и мировоззренческом отношении китайскую и японскую поэзию, но и жизнерадостную
младомусульманскую поэзию Саади и Фирдоуси, Омара Хайяма и Хафиза. Именно об этой поэзии писал А.С. Пушкин:
«Слог восточный был для меня образцом…». И сложность такого анализа в связи с этим возрастает многократно.
Но основой, питающей творческую вязь восточной поэзии, всё-таки остаётся мудрая и многообразная классическая японская поэзия.
Рождение многих стихотворных жанров японской поэзии длилось не одно столетие, то затухая, в основном, из-за разногласий
учеников основоположников, то вновь разгораясь искрящимся пламенем новых кумиров. Принято разделять три основных периода
становления японской поэзии. Поэзия Древней Японии (Сугавара-но Митидзанэ, Аривара-но Нарихира и Ки-но Цураюки VIII-IX вв.), поэзия Средневековья,( Мацунага Тэйтоку, Нисияма Соина, Мацуо Басе XII – XVIII), поэзия Нового времени (Исикава Такубоку, Есано Акико, Китахара Хакуси XX ).
Два основных жанра японской поэзии хокку (хайку), т.е. трехстишье, и танка, т.е. пятистишье, видоизменялись, усложнялись и
совершенствовались все эти двенадцать веков.
На первых шагах своего становления японская поэтика не выходила за рамки народной песни «ута». Основным содержанием таких
песен были наивные стихи-напевы об окружающем человека мире, как сегодня метко говорят про песни северных народов, -
что вижу, то пою. В те стародавние времена в Японии существовала только одна стихотворная форма - «танку», (короткая песня),
а длинный стих - «нагаута» - не применялся столь широко.
Пятистишие «танку» состоит из пяти слогов в первой строке, на вторую отводится семь, в третьей опять ставится пять и по семь
- в четвёртой и пятой. Первая строфа состоит из трёх метрических единиц, вторая - из двух.
Хокку - это более сложный ритмически, состоящий из семнадцати сложений, стих, поделённый на три группы, отличающиеся друг от
друга количеством слогов. В первом стихе пять слогов, во втором – семь и в третьем - снова пять. Обычно такой стих называют
трёхстишьем. Ударения для «хайку» не особенно важны, потому что ритм чтения обеспечивается чередованием слогов. В «хокку»
главенствует «нерифма» и чёткая метрическая схема, без неё трехстишье тускнеет и распадается. Но всё-таки некоторые классики
(Басё) ради красного словца иногда нарушали метрику в угоду художественному образу. Как говорила известный знаток и
переводчик японской поэзии В.Маркова: «Искусство писать «хокку» - это, прежде всего, умение сказать многое в немногих
словах».
Лучшей в своё время школой поэзии «хайку» считается школа Басё, который замкнул в своём творчестве созерцательный принцип
восточной философии: «Душа, достигнув высот прозрения, должна вернуться к низкому».
Слово скажу –
Леденеют губы.
Осенний вихрь!
Своими сложными художественными методами Басё создал и развил основные принципы поэзии «хайку». Это саби и сиори – одно в
другом, то есть непременное предчувствие присутствия (не само присутствие), про такие стихи мы говорим: не грустные, а с
налётом грусти. Хосоми - сложный принцип взаимодействия души автора стиха с тончайшим смыслом обозначения явления или
его духовной сущности, по микроскопическим признакам именно своей микроскопичностью утверждающих достоверность и
заставляющих читателя испытать чувства автора. Принцип Фуэкирюко о вечно меняющемся и вечно постоянном, которое едино в
принципе и изменчиво в форме. Принцип Каруми, видимо, открытый Басё в последние годы жизни и творчества.
Легкость пуха
Мешает узнать
Что за чертой.
Простота, лёгкость при единении с миром и природой, при единении с самим собой и своим телесным естеством, которое сегодня
есть форма слабая и уходящая, а завтра она же может стать монументальной и вечной.
На тернистом пути «хайку» обогащалась возникающими жанрами и стилями, здесь можно вспомнить о поэзии «ренга», блиставшей в
XIV веке. Суть её заключалась в определении природного сезона и отнесении групп слов к определённому времени года.
К этому времени привязывались и определяли его тысячи и тысячи слов. «Луна» было осенним словом, так как осенью она светит
ярче, «лето» могло обозначиться кукушкой, а «зима» - цветком сакуры на снегу.
Поэты «хайку» могут писать только то, что пережили, ощутили, почувствовали. Современный автор стихов «хайку»
Абэ Канъ-ити сказал: «Пока я не доеду туда сам, пока в этом конкретном явлении я не увижу своего,
я ничего не могу сочинить»."
источник сайт "http://pishi-stihi.ru/". Для любого начинающего автора очень много полезной информации.
Ну и в заключение я хочу сказать, если автор может обьяснить свой образ, не стоит говорить, что он не прав, он так видит,
чувствует, понимает, и такой у него опыт семантической связи слов, пропущенной через себя поэзии. Читайте классику.
В заключении, кому интересно, прошу принести стихи на любую восточную тему или в восточном стиле. Тем более на родине
этой поэзии сейчас "очень не сладко". Я не знаю чем можно помочь несчастным людям. Может быть просто вспомнить о огромном
культурном наследии "восточной поэзии". Сам я лично очень люблю Шики и Басе. И закончу его гениальными словами:
Сто крат более благороден тот-
Кто не скажет при свете молний:
Вот она. Наша жизнь.
Я тоже ученик и только учусь понимать образы и философию поэзии, как и все вы.
Алекс Рудов.