– Когда мы будем жить с тобой у моря?
– У какого моря?
– У самого синего моря.
Теперь вcё реже без яда ночи,
Да не о том.
На побережье у хвойной рощи
Есть светлый дом.
В краю заветном нет слов: «тревога»,
«Напасть», «беда»,
И веришь, нет, но громадней окон
Я не видал…
В самом рассвете, в самом покое,
В самой мечте.
Но кто ответит, теперь легко им?
Светло ли тем,
Чьих песен бессонницы жёлтые льёт на
Хрупкий фитиль эпилептик-прибой?..
«Теперь ты видишь, как мимолётна
Людская боль…
Теперь ты дома», – терзает, морит
Мираж пустой.
Лишь в горле комом осталась моря
Мольба: «Постой,
Побудь со мною».
Пустырь вокзальный.
Грызёт в груди.
Промозгло ноет свисток сигнальный:
«Одиии-н… одииии….»
То дождь – не слёзы. К ушам – ладони.
Зажмурь глаза.
Легки колёса, да рельс на склоне
Остра лоза.
Ну что тебя держит? Грохочет по крыше,
Как будто тревожась: «Ты жив ли, ты там?»
Быть может, память отпустит, слышишь?!
Отпустит, а?
Без яда ночи всё реже, реже,
А за стеной
Карнизов скрежет колосья режет,
Как будто бы шепчет: «Домой…»
2010–2011