Над белой постелью развешены грешные сны,
качаются люстры и сохнут бесстрастные астры.
Все грани нелепы, любые ворота тесны,
седые моллюски хрипят от неистовой астмы.
Над черным роялем идут проливные дожди,
разводит крылами измученный думами демон,
босые, в исподнем летят в преисподню вожди,
в изломанной раме размазаны старые девы.
Над белой постелью не спит раздобревший паук
и сети бросает на чашу с изысканным ядом,
весеннюю землю взрывает безудержный плуг,
но страсть провисает, как флаг, обратившись обрядом.
Над черным роялем красуются зависть и месть,
и дряхлые руки протянуты за подаяньем.
На вечере тайной в партере три тысячи мест,
толпа кандидатов в мессии воюет за крест,
натянуты луки, очерчены жертвы сияньем.
Над миром непрочным висит непорочный барьер,
и воздух пропитан бескровной постылой дуэлью.
И мечемся мы, подавая потомкам пример,
меж белым роялем и черной постелью.