страшнее, чем тем лошадям каждый день тонуть
годами в угоду скульптору, богу, камню -
смотреть на тебя и думать, что тишину
височную все же пропорет твоя рука мне -
но бог не оставит, пожалуй, меня одну
и камня в москве на камне.
и с треском одежд, разошедшихся под ножом,
и с хрустом деревьев, срываемых тем порывом
я цепеня от ужаса погружен
буду в тебя и в то, как ты так красиво
меня убивала. (не будет мужей и жен
чтоб защитить меня нежно и терпеливо)
пока же не надо, нет, еще не смотри,
еще не настало время последней встречи
я так упорно считала, что время три-
логию нашу напишет... оно калечит,
и дерзко с твоим прищуром со мной острит,
точней подобрав словечки.
и выворачивает мне руки легко рывком,
вспарывает пространство в одну минуту,
и ужас, растущий мгновенно как снежный ком
в висках разрывается черным тугим салютом,
и тьма разливается нежностью меж висков
и никогда не заканчивается как-будто.
...а лошади тонут, и вот из-за толщи воды
уже нам не видно коней - только морды и гривы.
страх мокрою змейкой струится по шее, а ты
пока улыбаешься. тонко, легко и игриво.