Про семейные невзгоды
И до часу, и до двух,
Про увы-уходят-годы,
Про кругом-одни-уроды
Проговариваем вслух.
Речь сникает, ночь густеет,
Все дома окрест могли,
Тыщеглазые, сквозь темень
Наблюдать, как мы в постели
Опустело залегли.
На мобиле замер таймер.
Мы легко разлучены
Оборотным миром тайным.
Там поэт про ёлку с пальмой
Так прикольно сочинил
Записал на обороте
Акварели заказной,
Встал с усмешкой бледной, бродит
И бормочет что-то вроде
Про зазноб, озноб и зной.
Про гнилых аристократов -
От окна пошёл к двери, -
Про завистников заклятых -
И опять к окну, - невнятно,
Но настойчиво твердил.
Таймер ждёт побудки срока.
Будто в оны времена
Размывая ночи кокон,
Меж оконных переплётов
Сочно хлынула луна.
Лица выбелила чисто.
Наступил визитам срок,
И мобильные горнисты
Разбудили бургомистра -
Встал он светел и не строг.
Вот он входит - галстух модный,
Ладно скроенный сюртук:
"Убедиться не угодно ль -
Ни единого урода,
Тишь, Чернец, да гладь, мой друг!"
Знай же правду о потере,
О которой говоришь:
Живший здесь наш бедный Генрих
Вышел ночью в эти двери,
Вышел и попал в Париж.
Я тотчас вослед сорвался -
Чуял творчества прилив.
За Париж и дам прекрасных!..
Встретил лестницу в пространстве,
Встретил лестницу и лифт.
Опустился на ступеньки.
Не осталось сигарет
Deutschland, Deutschland, Winterm;rchen
И усмешки бледной след.