Из автобуса, на его конечной остановке, мы вывалились прямо в богатырские объятия дяди Вани…. Он стиснул нас огромными ручищами и выдохнул: «Молодцы, девчонки, что приехали!» и гостеприимно открыл дверцы своей не очень-то модной, но зато выносливой, машины, марку которой я никак не могу запомнить….Ну что делать, если машины для меня – НЛО, т.е. Непознаваемый Логикой Объект? для меня важно только то, чтобы они везли меня туда, куда нужно ;) Было время, когда я пыталась научиться управлять этими монстрами, но из этой затеи ничего путного не получилось, по крайней мере, ПОКА не получилось. Просто невезение какое-то, в котором я и не очень даже виновата! По прямой я еду ровненько, и сияю от гордости за себя! Но вот при повороте, откуда-то всегда на моем пути возникают фонарные столбы, деревья, кусты, углы зданий и тому подобные помехи, которые почему-то у меня не получается объехать…. ну никак не получается! В лучшем случае, стараюсь успеть затормозить…
Проехав около 20 км по лесной дороге, мы, наконец, подъезжаем, к дому, окна которых приветливо льют желто-оранжевый свет на снежные сугробы, по высоте ровные с этими окнами… Громко хлопает дверь и заливистый лай Рекса оглашает уже почти сонную тишину улицы…. На крыльце появляется Марусечка, она в домашних тапочках, на плечи накинут ватник…. Мы видим, что она жестикулирует руками и что-то кричит нам в знак приветствия, но мы ничего не слышим и не видим. Рекс, этот огромный беспородный псина, буквально валит нас на радостях в снег и пытается вылизать нам лица, успевая при этом поприветствовать и хозяина, выражая свою радость визгливым лаем… Зарька обнимает его за шею и целует его в мохнатую морду, а он, осчастливленный таким проявлением нежности с ее стороны, тычется ей в плечо головой и Зарька снова приземляется в снег… Дядя Ваня машет на него руками и гонит прочь, потом подхватывает Зарьку на руки и несет ее к крыльцу, чтобы сдать в добрые объятия Марусечки……
Её руки дышали добром,
они исходили теплом,
отдыхать они не умели,
годы мелькали, летели
Троих сыновей поднимали,
учили уму их, ласкали,
и мужу помочь умели,
любили его и жалели…
Руки женские, нежные руки,
для мужчины такие желанные,
после долгой и трудной разлуки
на пирсе мужа горячо обнимавшие….
В доме жарко натоплено и пахнет чем-то очень знакомым и вкусным.
- Мятный чай! – кричит Зарька, на ходу скидывая сапожки и курточку на скамью около входа
- На-ко, попей с дороги, Солнышко! – Марусечка уже наливает ей большую кружку, к которой жадно припадает Зарька и опустошает с причмокиванием и вздохами под одобрительные улыбки Марусечки….Для нее это – высшее счастье, когда гости с таким наслаждением пьют и едят ею приготовленные блюда. «Кушайте на здоровье!», «Здоровьица вам!» - только и слышно, как она благодарит за похвалы ее кулинарным изыскам….
В это время вместе с облаком морозного пара в избу чинно входит Генка и важно так, немного с напускной небрежностью, сообщает, что баня готова и что женщины могут идти париться, пока там еще есть чем дышать…. Я прячу улыбку – Генка так старается казаться взрослым и солидным, так копирует своего отца…. А отец так же серьезно и сдержанно благодарит его, и видно, что он тоже заметил это желание сына произвести на нас «взрослое» впечатление, в его глазах прыгают веселые искорки, но он подыгрывает сыну и вторит ему : « Ну, бабоньки, с Богом! Идите попарьтесь на здоровье вы первые, а то ведь потом и правда будет так жарко, что только мужчины и могут выдержать!»
Я улыбаюсь Генке и говорю ему комплимент, что он так вырос, что прямо уже как мужчина смотрится. Генка вспыхивает румянцем, но при этом старается сохранить степенность.
Мальчики мечтают о взрослости,
оставаясь детьми в душе,
набираются от жизни серьезности,
разобраться пытаясь в себе…
Захватив все необходимое, мы, женщины, отправляемся в баньку.. По узкой снежной тропочке, петляющей через огородное пространство, мы подходим к маленькой баньке, построенной руками дяди Вани, его гордости.. Банька стоит среди берез и кустов сирени,
почти на самом берегу небольшого озера. Летом, разогревшись в парилке, можно с разбегу бултыхнуться прямо в него, а зимой – к нашим услугам сугробы! Ах, какие прекрасные огромные сугробы! Зарька даром времени не теряет и присматривается к ним с чисто практической стороны: « Зорька, а мы в какой сугроб будем прыгать? Вот в этот?
Нет, давай лучше в тот! Ой, а этот еще больше! Давай в этот!» Марусечка смеется и говорит, что все сугробы ждут только Зарьку, и потому она может поваляться в каждом из них по очереди.
А потом настает волшебное действо воды, пара и веников над нашими бренными телами. Не стану описывать этот процесс, я думаю, что каждый из вас когда-нибудь испытывал это блаженство духа и тела , которое дарит нам обыкновенная деревенская банька. Ну а сугробы – это, сами понимаете, сказка! Когда тела раскаляются в парилке до такого состояния, что возникает ощущение, будто они плавятся, горят, то бежишь из парилки опрометью, скорее, скорее, на улицу, на мороз и вот он – прекрасный, долгожданный сугроб! Бросаешься на него всем телом, снег взметывается во все стороны и падает на тело сверху, проваливаешься, пытаешься выкарабкаться и снова бросаешься в сугроб, пока не почувствуешь, что тело прокалывается тысячами тонких иголочек-снежинок, а по телу пробегает дрожь необъяснимой эйфории, и тогда бежишь снова в парилку и бросаешь ковш воды на каменку, чтобы «поддать парку», пока снова не сгораешь от немыслимой жары, а сугроб снова ждет тебя, весь такой серебристо красивый под лунным светом и такой прекрасно холодный…..
Назад еле брели, ноги заплетались от усталости…. Но как легко было, невесомо собственное тело! И как вкусно и легко дышалось ночным лесным воздухом! Согласитесь, ради этого стоило ехать такую даль!
А в избе уже ждал нас накрытый стол, это мужчины постарались. Блины, ведь все таки еще не кончилась Масленица, и сметана, и мед, и варенье к блинам . И чай мятный, и кринка топленого молока с толстенной коричневой пенкой……
Мы уснули мгновенно. В избе пахло мятой и чабрецом, а от сена, которым был набит наш матрас, исходил травяной запах лета, тонкий, нежный и солнечный…..
Я во сне тебя видела вновь –
ты бежал по ромашкам ко мне,
цвела в глазах твоих нежно любовь,
как бывает лишь по весне
Я прижалась к твоей груди,
билось гулко так сердце твоё!
Утонула в хмельной любви
хрупким тоненьким колоском.
Пахло мятой и чабрецом,
и полынный, чуть горький, вкус….
Я проснулась – в сено лицом…
Ты во сне меня жди, я вернусь!....
(Будет продолжение)