«...когда состав на скользком склоне
от рельс колёса оторвал...»
Чуть левее Москвы, меж Урюпинском и Коктебелем
там, где запатентован классический пердимонокль,
мы сидели на мокрой траве, пили, пели и ели,
рассуждая о том, кто глобальнее, Гугль или Гоголь
Наш хозяин — поэт-диссидент, станционный смотритель,
собиратель трофеев с крушений ночных поездов,
почитатель абсента и свежего пива любитель
нам читал свои вирши с заляпанных салом листов.
Он живёт в серой башне большого французского танка,
что застрял при атаке на краснознамённый отряд,
и его старый пёс кончаловской породы КэшТанго
нам протягивал лапу и лаял порой невпопад.
А хозяин запоем пил пиво, читал свои хайку
и ритмично качалась седая его голова.
И потом, разомлев, показал нам заветную гайку,
что скрутил в ожиданье экспресса «Урюпинск–Москва».
Мы внимали стихам и халявное пиво хлебали,
и мечтали добраться скорей до родных палестин,
только вдруг из тумана тревожно гудок просигналил
и смотритель поднялся с травы: — Ну, пойдём, сукин сын...
И они уходили в туман тяжело и устало —
старый пёс и хозяин, похожий на старого пса —
в беспросветную мглу, где запахло горящим металлом
и неслись вдоль откоса страдания и голоса.
Но мы знали, что скоро хозяин с добычей вернётся
и прочтёт нам стихи про красоты неведомых стран,
там, где Тонго — там рвётся вулкан из воды, словно солнце...
...и оставшимся пивом наполнит гранёный стакан.