Пора уже что-то разомкнуть в этой реальности.
Во всем этом вычитании и сложении сумма неизменно равняется разности.
Твое, несомненно ценное, личное мнение является производной от собственной слабости.
Ты подвергаешь сомнению непоколебимые данности,
Изрекая с умным видом вечные истины, давно затасканные,
Лихорадочно цепляясь за них, как за что-то постоянное,
Закрываешь глаза на самое явное:
С н ы н е с т а н у т я в ь ю.
Брось,
Любить тех, кто **** тебя в мозг –
Это в твои года уже несколько странно.
Можешь сколько угодно валяться пьяной,
Сжимая в руках бутылку портвейна,
Самозабвенно расковыривая ржавым гвоздем гноящиеся раны,
И орать свои песни, давясь от слез.
Насечками на запястьях отмерять прожитое тобой время,
Чтобы счет этим одинаково-тошнотворным дням не потерять...
Лучше бы тебе снилось, как твой Маленький Принц совсем охуел и плевался желчью,
А ты стояла в стороне и боялась даже подойти, чтобы не обжечься,
Или как в его малюсеньком слабом сердце вырос огромный баобаб,
Заставивший его курить шмаль и трахать баб.
А тебе было бы при этом совсем не жаль,
И вместо того, чтобы уехать самой,
Ты бы сказала ему: «Уезжай»,
И заткнула на прощание в жопу тот полосатый шарф.
Но ты, гордясь тем, что стала такой благоразумно-трезвой,
Все равно растишь в себе эти плотоядные цветы,
Не в силах просто навсегда взять – и отрезать,
Разделив отчетливо, где он, а где ты.
Может, хватит улыбаться тем, кто удобряет почву, насирая тебе в душу?
Быть хорошей для всех – невозможно, и невыносимо скучно.
Так можно вечно ставить свечки под выдуманными образАми,
В стотысячный раз пытаясь понять, что может скрываться за этими прозрачными глазами,
И грызть обид жженый сахар...
Но лучше – послать все нахер.