Звёзды, они тихо светят, и чудится в этом даже какая-то тонкая хрупкая мелодия.
Очарованный этой мелодией, мальчик провёл всю ночь на берегу…
Было лето, и достаточно не холодно, чтобы не прибегать к замкнутому пространству, сберегающему тепло. И можно было думать ни о чём, слушая пенистое дыхание моря и перебирая бездумно песок, просачивающийся сквозь разведённые в стороны пальцы…
Море плескалось поблизости и, казалось, больше ничего и не надо…
Так было. Воспоминания принесли отзвук размеренной, предрешённой жизни, и он чуть передёрнул плечами.
Нет, он никогда не жалел о своём выборе. А то, что этот выбор был, не подлежало сомнениям. У него была своя семья, мама, папа, школа, приятели. Впрочем, почему «была»? Всё по-прежнему так же, и где-то и мама, и папа, и школа, только… его там нет. А кто там… он до сих пор так и не знает, поскольку он увлёкся самой важной тайной – Жизнью, а маленькие секреты её – кем же она подменила его родителям, казалось уже слишком мелким и не значительным…
Море. Именно это первое впечатление, что пробудило в нём Жизнь. Именно здесь, возле него, приехавший с семьёй на отдых впервые так далеко от дома, он понял, что никуда отсюда не хочет и не может уйти. Тем более – уехать назад. Все пути отрезаны, и если кто-то и поедет назад, то явно – не он. И всё!
Решение созрело внезапно и чётко, будто было всегда в нём и лишь ждало именно этого мгновения, раз и навсегда всё изменившего…
"Дельфины. Они всегда приплывают, стоит только подумать так легко, безучастно, непривязчиво, как лёгкая дымка на небе – и уже взрезают гладь моря упругие блестящие спины. И я срываюсь с места, разбегаюсь, делаю колесо и ласточкой прыгаю с утёса…
А они уже рядом, окружают меня, трещат и улыбаются. Уже каждого знаю и почти не путаю… Но они не обижаются. Будто смотрят прямо в Сердце… а там всегда к ним лишь любовь и братская дружба. Я не могу их воспринимать как животных. Они – друзья…"
Так и повелось. Море, звёзды, дельфины и… всё, что может и не может… теперь всё, как должно быть на самом деле. Откуда он это знал – его особо не занимало. Знал. И это было самое главное. Жизнь не создавала людей беспомощными и несвободными. Когда же они променяли Свободу и Истину, теперь вряд ли кто скажет, а города скрывают суть похлеще Кощея Бессмертного…
Нет, эти игры больше не влекли его. Тряхнув своими кудрями, мальчик уходил по кромке, и начиналась совсем другая жизнь. Волшебная? Невероятная? А может, как раз, настоящая и земная?
Взрослые постоянно чем-то обеспокоены и зацеплены. Из какого-то своего списка они выуживают свои непомерные для радости и счастья обязанности и пытаются этот уклад навязать своим детям. Те подбирают эту эстафетную палочку и несут дальше. Кому? Зачем? Годы бегут за годами, а конца и края этому не видно. Да разве кто-то выпустит белок из колеса? Или пони кто-то распряжёт, освободив от бега по кругу?
Нет, мальчик не был в обиде на своих родителей, и по-своему их любил, но также он и понимал, что счастливыми они не являются, и никто не станет, следуя по этой колее…
А значит, где-то дороги должны разойтись. Или дрогнет струна, без предупреждения лопнув, огласив мир звенящей тишиной… Он любил живую тишину, и лишь в ней обретал способность возвращать себя – себе. Но с каждым разом это становилось всё сложнее делать, и он понял, что когда-нибудь это станет совсем невозможным. И что тогда? Пустой оболочкой стать не хотелось. И с каждым годом улетучивалось что-то из души…
Наверное, он успел на свой «последний поезд», а потому был благодарен судьбе, как никто другой. У него получилось. А значит, и каждый на это способен. Поскольку он не лучше и не хуже. И от сверстников почти ничем не отличался. Раз так легко нашлась ему подмена, а он ушёл легко и свободно – туда, где реет ветер, где плещется море и сияют звёзды, где ждут его не фальшивые друзья и вся беспредельная жизнь, не расчленённая и не засунутая в ящички, полочки, кладовочки, не рассортированная и не предписанная кем-то ему – свободному существу, сыну Земли и Небес, другу всем живым!
Песок прижимался к его ступням, как лизались к ним волны. Кожа прежней жизни давно обгорела и отшелушилась, а одежда была оставлена в кустах. Волосы давно обросли и по ветру струились, как знамя, а вся фигура наполнилась силой, гибкостью, пластикой то ли птицы, то ли дельфина. Ветер обвевал его, будто звал поиграть в догонялки, и мальчик порой отвечал его призывам, весело несясь вдоль прибоя, то делая колесо, то легко отталкиваясь от земли, взлетал в небо, скользя по потокам и игриво подмигивая пролетающим птицам, тут же теряющим высоту и направление…
Он вернулся к Себе… Он обрёл истинный дом внутри своего Сердца, расширяющегося до размера всего мира. И теперь всё ему было «по плечу» и пропало невозможное. Оставалась лишь одна Тайна, которую прежде скрывали все внешние стороны жизни, а Она не наскучит НИКОГДА…
И если родители, приятели, школа не заметили его исчезновение, то как о нём узнала я?
Сама не знаю. Его, похоже, мало кто замечает кроме маленьких детей и животных, а я к ним вроде как бы не отношусь, но…
Я сидела на камне, шурша песком и разглядывая ракушки. Море пело свою песнь свободы и глубины, вздыхая за землю открыто и ясно, и где-то в вышине проносилась чайка…
Наверное, я просто уснула, а, может, на миг лишь обрела какое-то внутренне равновесие и возвратила себя – Себе… вот тогда-то я и увидела его. Он скользил по кромке как воплощённая мечта – прекрасный, гибкий, совершенный… Очарованная, я не могла отвезти глаз от пластики движений и совершенной отточенности грации…
Быть может, он так же бы и проскользил мимо, но, видно, поймав мой взгляд, он приблизился ко мне и, улыбнувшись, ослепительно и просто, он шепнул мне на ухо, как ветер, но что именно, я так и не поняла… а в душе стало так тепло и легко, что я сама чуть облачком не взлетела в небо. Ослепительная улыбка двух сияющих звёзд и… он закружился вихрем, смеясь задорно и звонко. И то ли в этом смехе, то ли в шёпоте ветра мне на ухо, я почувствовала эту историю, но многое так и осталось где-то за гранью понимания. Будто за кромкой прибоя…
Но и это смыла неистовая волна…