А мы заряжали, смеясь, мушкетоны.
И воздух чертили ударами шпаг.
(Э.Багрицкий)
Неуклюжим штрихом на изломе листа,
Я ломаюсь, как стебель увянувшей каллы,
Я читаю стихи, заполняю места,
День за днем собирая забитые залы.
Я ломаюсь, как старый шекспировский шут,
Кувыркаюсь, грассирую, слоги глотая.
И неверная память - резиноый жгут:
Забываю слова, на ходу сочиняя.
Я - поклон, я - желание рукоплескать,
А они - по ту сторону бурно ликуя,
"Язва! Язва!" - кричат, и не ведают, знать,
Что так звать не меня, что так звали другую.
Ту, что с красным платком, королева Марго,
Нацепив тот платок на флагшток баррикады,
На чистейшем парижском похабном арго
Колыбельно шептала мне: "Милый, не надо,"
И крича в пустоту "Вив ля революсьён!"
И, как нежная мать, древко флага качая,
И срываясь на крик, и срываясь на стон,
На груди баррикад грудью пулю встречая.
Язва! Язва! - очнись! Помаши мне рукой!
Из трамвая, из пьесы, из тьмы закулисья -
Язва! Свет мой сотри! Язва! День мне открой,
Чтобы летнее солнце и желтые листья,
Чтоб как в детстве кричать вив ля черт знает что,
По ту сторону сцены следя близоруко,
Чтобы кланялись мне, чтобы цирк-шапито
Был как радостный сон, а не вечная мука.