Перед глазами необъятный постамент и статуя абсурда,
Человеческие детали, фрагменты головы, глазной белок,
Рыхлая земля Ада'ма, белая трава и ослепительное утро,
Сон отсутствия, трезубец сквер, остроконечник ног...
Вилкой подцепил засохший треугольник марша, мешанину скрежета,
Разрезал цвет и тон, принцев и принцесс на равные куски
И с болью кости в горле, с наслаждением проглатывал - они ведь были так близки,
И я их пожирал, я никогда не позволял им становиться прежними,
Но я позволил себе выпасть в высшие круги,
В стремлении исчезнуть схожие с кругами ада,
Я сращивал внутри дыру пустот отсутствия и ледяные корабли
Возводили из метановых морей зеленую ограду...
Прохожий, кто ты?, - уловка, заглянувшая за дверь,
Или веревка, пропитанная ядом?...
Какая бездна, толстая, немыслимая тень,
И трон начала кроется в единой точке...
Твой рот в земле, и зубы расжемчуживают почву,
Дают отсвет и образуют пустоту, и скользкий день,
Когда все ясное стремится исчерпаться, стать неясным...
Я, как Коляйчек, выжгу провода, заставлю их гореть,
Гореть, когда все остальные, дальние огни смерцаются и медленно погаснут,
В остатках смерти находиться при смерти, и никогда из этой простоты не умереть...
Прохожий, ты раскинул руки вдоль стены юдоли, красный зверь,
Боясь раскрыть себя и пряча свои внутренности взглядом...
Разрез на небесах, разлом из россыпи смерзающихся ламп.
Свистящий миг константен вплоть до рвоты,
Что я выблевывал с остатками жемчужин бездн плоти,
Блевал самозабвенно, выводя на свет те ужасы, что сам не видел никогда,
Травился кислой зеленью, откашливаясь полной изотропностью...
Горе неба белый выкрасило в серый цвет картон.
Прохожий?... Разве ты не характеризуешь себя плотностью,
Разве ты поешь не в скрежет молотка симфонию и в тон?