Оно теплое, нежное, сладкое...
Из-под сердца бьется родник,
Это жизни исток… Волги с Вяткою…
Он из самой плоти возник.
Эта глубь, точно голубь, белая,
Всколыхнув полной чашей, вздохнет.
И что было с ней одно целое
Жадно с болью ее возьмет.
Всей головкой своею крохотной
Семидневный еще новичок
Ляжет на руку
И засветится, что на темени родничек.
Когда носик с одними ноздрями
Крошка в самую мякоть уткнет.
Ощущая весь мир лишь гроздьями,
Что накормят его, уснет.
Черна дева иерусалимская,
Светлый образ которой влечет.
Отчего ж все Мадонны - римские?
Итальянки наперечет?
И для женщины мало призвания,
Раз уж предназначение есть.
От которого нимб обаяния
По залету, во веки днесь.
А потом девять долгих месяцев,
Там, военная тайна, в тебе.
От него. А на Лысой бесятся.
Новолуние жизни в судьбе.
Чтоб узнать какова боль яблока
Для любви погибших солдат,
Чтоб во всем положиться на руки,
Что по-царски тебя кесарят.
Вот Голгофа под сеткой йодною.
Где-то кровь, но и здесь не вода,
Что сошла уже, стала холодною.
Так всегда повторялось, всегда.
И опять этот счет на месяцы,
Где пеленок библейский содом,
Когда в небо ведут все лестницы,
Но все это поймешь потом.