Ему 28...
Смешной… Говорит, что ему двадцать восемь,
В браваде прибавив себе пару лет.
Зато не жалеет, не ноет, не просит,
И не замечает за страстью рассвет…
Да, и в свои ну… почти двадцать восемь,
Имеет не мало, мечтает – ее…
Ему наплевать, что она любит осень,
Он любит весну - кружевное белье.
Ее тоже любит. Она – совершенство,
Хоть ей тридцать пять. Идеальный сюжет -
Ведь дети ее подросли, не младенцы,
А опыт и тело – прекраснее нет.
И милый мальчишка одарен улыбкой,
И в тайне она пожалеет жену,
Накормит, научит быть нежным и гибким,
И примет, чуть что, на себя всю вину…
Ему 38...
Он говорит, что ему тридцать восемь,
Втайне урезав себе пару лет,
Слишком заботлив - все мелочи спросит,
Если заскочит раз в год на обед.
Он обожает ее за терпенье,
Неординарность, улыбку, глаза,
Шлет смски любви в День Рожденья,
Или по пьяни, мол «Я не сказал…»
В 0.38, ретируясь спешно,
Врет аккуратно уставшей жене…
Просто не может быть больше безгрешным,
Только боится сболтнуть всё… во сне…
Да, и в свои ого-го тридцать восемь,
Лишь оглянувшись, посмотрит вперед,
Не заревнует, не вспыхнет, не бросит,
Но и особо не верит, не ждет…
Ему 48...
Возраст – не тема, в его сорок восемь,
Как-то неловко об этом уже.
Даже обида в повисшем вопросе…
Молод в постели, в мечтах и в душе!
Да, сорок восемь, уже за плечами
Судьбы-руины, миры, города,
Не озадачен давно мелочами,
Не обещает, не врет… иногда.
Ей тридцать пять? Ну, не тянет на «прелесть»,
Есть помоложе к нему на прием.
В коконе мыслей, землянин-пришелец,
Все далеко, он вообще не при чем…
Так, оторвать ее душу – в рассаду,
Чтобы пустила свои корешки
В душу его… просто так, просто НАДО!
Чтоб не пустыми стояли горшки,
Чтобы в часы одиночества пошлого
Кто-то послушал, как сердце стучит…
Просто коснется… и выбелит прошлое…
И отпускает уже.. Не болит…
Возраст- защита в его сорок восемь -
Страшно поверить, что все впереди.
"Что ж ты влюбился? Смотри, это - проседь!" -
Больно признается сердце в груди…