Я со стыдом порою вспоминаю лето.
Оно запомнилось картинкою одной:
В разгаре день, июльским солнцем обогретый,
И ветер ласковый гуляет за спиной.
Легко и весело шуршит под нами сено –
Идёт уборка. За копной растёт копна…
Но кто-то вдруг заметил мышку – и мгновенно
Работа бурная была прекращена.
Один из нас, вперёд высовывая вилы,
Сдержать не в силах то ли глупость, то ли злость,
Слегка нацелился и ими что есть силы
Ударил в землю и проткнул зверька насквозь.
Лихого юношу другие поддержали:
Явилось множество любителей забав,
Убитым тельцем целый день в футбол играли
И доиграли, каблуками растоптав.
Забава кончилась. Вечерняя прохлада
Слилась с таинственной, невинной тишиной.
А я не верил: «Неужели это правда
И неужели были люди предо мной?»
Суть не в зверьке, а в нас – растущих с виду людях.
Откуда только в нас зачатки несебя?
Мы потеряли душу в тщетных словоблудьях,
Терзая Землю-мать свою, а не любя.
Нет, нам не нужно вглубь спускаться за примером –
Он не далёк от нас и так по-детски прост.
Мир человеческий… Давно ли стал он серым?
Пустые души… Мы растём? Так в чём же рост?
И я подумал: «Осужу, а он слукавит».
Так и случилось – увильнул, найдя ответ:
«Да их же химией у нас на поле травят.
Ведь грызуны они. И им пощады нет!»
Но нет, не это было скрыто в поведеньи.
Гнилой душок от парня сразу потянул;
И хищно-зверское я видел наслажденье
В его лице, когда он вилами взмахнул.
Понять здесь можно было б волка или тигра,
Привыкших жертвами свой голод утолять.
Но человек… Зачем ему такие игры?
Откуда в нём такая жажда убивать?
Своё дитя, хоть и душевного урода,
Простит избитая, но добрая природа.
Но что в его нечеловеческом движеньи
Она увидела? Большое униженье
Всего земного человеческого рода.
14.03.1988.