Я измучен любовной жаждой.
Путь мой терниями увит.
Я устал признаваться каждой
в этой выдуманной любви –
и менять её, как перчатки,
нервно пальцы свои теребя.
Видишь губ на мне отпечатки
целовавших меня до тебя?
Я брожу, будто бык, по кругу,
в бесконечной ночи продрог,
не найдя за всю жизнь подругу
в этом вечном кольце дорог.
Я тебе не солгу, как многим
лгут, в себе затаив самца, -
те которым живот, да ноги
заслоняют овал лица.
Согласись, коль того хотела, -
я с собою тебя совью!
Только нужно ль, лаская тело,
говорить про любовь свою?
Я устал от любовной жажды.
Ах, как этот порыв знаком:
мне бы руки свои однажды
за спиной твоей сжать замком!
Вот, услышав тебя, не смею
нежность слов твоих перебить.
Я, наверное, не сумею
так же нежно тебя любить.
МЕДАЛЬОН
Ощущать бы в ладонях ладони,
быть всегда неразлучно вдвоём –
мне бы жить и в твоём медальоне,
и в восторженном сердце твоём.
ИСКОРКА
Я почувствую
тебя искрою,
моя шустрая,
моя быстрая.
Моя близкая,
но далёкая –
моя быстрая,
сероокая.
Взглядом гордая,
поступь лёгкая.
С виду – твёрдая,
в жизни – ловкая.
В ночи мглистые,
в дни туманные
ты и близкая,
и обманная.
В ночки мглистые –
много ноченек –
я один стою
одинёшенек.
Жизнь нища моя
стародавняя –
обещания
да страдания.
Обещания
не сбываются:
как прощания
забываются.
В сны любовные –
нет не верю я.
Ты лишь боль мою
мне навеяла:
радость грустную,
боль далёкую,
песню русскую
над дорогою.
Радость поздняя
светит призраком:
в небе – звёздами,
в сердце – искоркой.
Загляни в строку,
что здесь думаю:
мне б не искорку,
а звезду мою!
Ты ж горячею
гаснешь искрою,
моя жгучая,
моя быстрая.
1952, Степлаг