Полик ли подметаешь зверски, жалеешь ли муравьишку, братцы ---
пишешь на самом деле всегда об одном и том же,
стараешься явно не обозначать, хотя непонятно, зачем стараться,
это же всё равно у любого текста под тонкой кожей:
смерть как прекращение существования белкового тела,
смерть как тихое мягкое лёгкое слово, написанное по снегу мелом.
* * *
Тут все ребята посёлка оказались на одном пустыре у завода.
Начали строить это из битого шифера, ломаного горбыля, палок каких-то, сучьев.
Каждый пальцами чувствовал, как и куда приладить кирпич, картонку, брусок сосновый.
Но никто не знал, что должно получиться в итоге.
Вроде, с одной стороны, это как бы постройка, только без входа.
Или, с другой стороны, контрабас, только очень корявый, а также беззвучный.
Или просто кусок пространства, неважно чем вырезанный из остального --
горбыль так горбыль (ну красивое слово), шлакоблоки так шлакоблоки.
тут подошел водитель КАМАЗа и сел перед нашим костром
ребятки да вы же построили смерть в масштабе один к сорока трём
* * *
также должен заметить, что в дни отвратительной ясности,
ненависти или (забавное слово) уныния
мне подают пример и надежду предметы и существа,
вынужденно ставшие крайними:
Птицы, являющиеся узлами невидимой конструкции,
не дающей небу схлопнуться в линию;
Ящик, сдерживающий напор земли четырнадцатью
(я посчитал в уме и мог ошибиться) гранями.