Дон притих, родимый батюшка, близко загудел набат.
Далеко, у неба краешка, красный загустел закат.
Поменял косу на шашку я. Намахал не густо ли?
Под нательною рубашкою крест да горсть родной земли.
День прибавит нам сирот и вдов, по-над Доном звон подков,
Подхорунжий Гришка Мелехов поднимает казаков.
Заблестела сбруя конская, ох, хлебнём мы горюшка.
Розовела степь задонская от казацкой кровушки.
Присягал Царю и Богу я. Сотня, лавой! Шашки вон!
И донской, степной дорогою мчит казачий эскадрон.
Не могилы – просто колышки и пучок травы сухой.
Где вы, синие околыши, вечный обрели покой?
Злого рока ли стечение – брат на брата-казака?
Не меняет Дон течение, всё течёт издалека.
Издали. Да всё утрачено. Вера, степь, Аксинья, конь.
И идём мы, расказачены, покидая Тихий Дон.
Где теперь моя станица? Дон молчит. Молчит молва.
Перевёрнута страница. Поседела голова.