СТИХИ, НАПИСАННЫЕ ПО СЛУЧАЮ
ВСТУПЛЕНИЯ В СОЮЗ ПИСАТЕЛЕЙ СССР
Я не отрок, не олух крылатый,
А мужчина серьезный, как есть.
Я не прочь грести деньги лопатой,
Но, увы, не умею их гресть.
Приколол на фуражку ромашку.
Ах, сияй разбогатство мое!
Был когда-то я Логинов Сашка,
А теперь я – поэт (ё- моё!).
Я иду по карнизу каприза,
Я почти ничего не боюсь.
Жжет мне пальцы заветная виза,
Или пропуск в известный Союз.
И когда я движеньем усталым
Опущу свою руку в карман,
Слышу шелест таких капиталов,
Что глаза застилает туман.
Я не знаю, зачем и откуда
Влился в душу писательский жар,
Но когда-то ж мне выдадут ссуду,
Причитающийся гонорар.
Пять аршинов земли и не тесный
Гроб тесовый, венок завитой,
Чтобы слушал я там, в занебесье,
Как звезда говорит со звездой.
Там в немыслимом лунном сиянье
Люди-тени бесплотно скользят,
Заполняя собой мирозданье,
Совершают небесный обряд.
В райский сад опускаются тени,
Без мандатов и без пропусков.
Ради этих высоких мгновений
Я взойти на Голгофу готов.
Но покуда земля еще носит –
Мир людей мною нежно любим.
Пусть Господь меня грешного спросит:
«Что оставишь собратьям своим?»
Я оставлю им для эпитафий
Свой мучительно-редкостный дар,
Все букеты из сочных метафор,
Всех эпитетов сладкий нектар!
Уплыву на воздушном корвете
Под небесное пенье хоров.
Уведу за собой звездный ветер,
Серебристые грозди миров.
Но в минуты всеобщего хамства,
Беспредела толпы: «На штыки!» -
Я, как русский Иван, из упрямства
Скособочусь: «Погодь, мужики».
Я не отрок, не олух крылатый,
А мужчина серьезный, как есть.
Не пристало идти брат на брата,
Щеря зубы и вздыбивши шерсть.
Не хочу жить под волчьей личиной
И по-волчьи надрывисто выть.
Я хотел бы и после кончины
В человечьем обличье пребыть.
Что ж вы так озверели, ребята?
Эх, народишко, так вашу мать!
Я не отрок, не олух крылатый.
Сердцем прям и душой не горбатый.
С морды кровь не впервой мне смывать.
Как стоял, так и буду стоять.