Я рассказываю себя людям,
превращая слова в ноты.
Но бездарно солируют будни
и вот-вот доведут до зевоты.
Я как будто на донышке ямы
и привык к отведённому месту;
потихоньку пою свои ямбы
и почти не мешаю оркестру.
Остаётся мечтать о немногом,
бинтовать равнодушием раны
и угадывать берег в тумане,
и великое видеть в убогом.
Нет в душе ни ехидства, ни злобы, -
лишь печаль, обращённая в звук,
да и то для того только, чтобы
ветер струны не вырвал из рук.