Так вот я кто. Не камень, не зола,
не дерево, растущее, как имя -
то дерево, растущее над ними
без имени. Ни камень, ни смола,
не знают, как узнать себя другими,
не унимают мнимого тепла.
Так вот я что. Не жребий, не весна,
не дерево, плывучее по лесу,
плакучее от собственного веса,
текучее, как сон речного дна.
Предметы потеряют имена -
предметы повторяют имена,
чтоб это расставанье не кончалось
и то, что невозможно удержать,
хотя бы отвечая освещалось.
Так вот я что - меня не надо знать,
я осязанье тех исчезновений.
Я отойду, я должен слово дать,
что не узнаю их прикосновений,
не отомкнусь, не побегу навстречу,
а отвернусь в себя, как в темноту, -
в придуманную слепоглухоту,
и тем, кого утрачу, - не отвечу.
Так остаются головы травы
у берега, пока не понимают,
что уплывают, и не уплывают
совсем, не поднимая головы,
и остаётся бросить зренье в грязь,
не звать его, пригнуться и прижаться,
не врать ему - с земли не подбирать,
чтоб им повыше было убывать.
Чтобы они сумели оказаться
на высоте хотя бы в этот раз,
у берега, в звучании молчанья,
и кто-то должен видеть на прощанье
последний цвет их непредметных глаз.
Пока не все проплыли мимо всех,
есть миллионы переменных вех,
они уже захватывают воздух -
не миллиарды перелётных птиц,
а анфилады растворённых лиц
пронизывают, связывая, космос.
Их даль, их появленье и исход
и исполняют нас, и изменяют.
...Вода растёт, и дерево плывёт,
оно живёт и головой мотает.
Животное оно. Зелёный мех
шумит, шуршит, как дождь, растущий вверх,
и листьями стучит, как лопастями,
и отраженья белок дождевых
широкий круг растений проливных
бросает во все стороны горстями.
Так вот я как, так вот я почему.
Будь я стара, могла бы поняла.
Будь я кора, я, кажется, пойму.
Так вот я кто - не тело, а дела.
Вода, меня коснись, ведь я не яд.
И от меня проснись, ведь я не я.
ты можешь испытать меня, потрогать,
ты можешь выпить руку или ногу,
так не шути, что ты со мною врозь -
я вижу речь растенья-пониманья
как лестницу его непониманья,
которое мы называем рост.
И мой поток желает совершить
единое движенье продолженья,
его не пережать, не пережить,
не завершить его незавершенья.
Так вот я кто. И камень, и трава,
вороны перебитая палитра.
Молчание открыто, как калитка,
чтобы достать словами неслова.
И речь горчит, и тишина горчит.
Вода воспоминания молчит,
не скажет, для чего она была,
куда и от кого она текла,
зачем она пришла сюда за всеми.
Так вот я кто - не камень, не зола.
Не дерево, молчащее как время.