Я в скорбный срок выпрашивать
Не буду живота…
Лежит у Храма нашего
Гранитная плита,
И панегирик высечен
На той плите о том,
Что в годе одна тысяча
Семьсот сорок втором,
Покинул сей обители
Гостеприимный кров
Купец такой-то гильдии,
Раб Божий Иванов.
Лежит могильный камень
Не годы, а века,
Уже до верхних граней
В земле его бока,
И надпись – вполовину,
Не прочитать конца,
Давно смешались с глиной
И косточки купца,
А может и потомков
Уже утерян след…
Но связан нитью тонкой
И тот, и этот свет.
В аду, в смоле кипящей,
В раю ль его душа?
Но, мимо проходящий,
Вдруг замедляет шаг,
Задумавшись, снимает
Фуражку с головы…
В ответ ему кивает
Цветочек из травы.