Из поэтического эссе "Улицей Мандельштама"
глава 3 "Дедовское просвещение".
На рижское взморье! Там время застыло
В молчанье песков - вековых и унылых.
Старик седовласый с женою встречал
Семью петербуржцев, что с радостью ждал.
Был честным до святости дед-иудей
И лавку закрыл, как себя, от людей.
Казалось, суровый и праведный род
Впитал всю размеренность викингов вод.
На внука взирал с чинной строгостью дед.
Из глаз голубых лил спокойствия свет:
С сановным достоинством жизнь доживал,
Потомку по крови того же желал.
Но тот не на шутку сего испугался,
Тем самым нарушив гармонии лад, -
Наставник раввином суровым казался
В мальчишеском мире столичных бравад.
Внук знал блеск парада на Марсовом поле,
Гранитных кварталов имперский размах.
Сенатскую площадь и бунты о воле,
Тиски скрытой бездны в нарядных штрихах.
**
А Дуббельн, меж тем, наслаждался Чайковским.
В ударе был Штраус. Шопен же молчал.
(Похоже «песочных часов» не приял.)
А Скрябин грозил Прометеем московским!
__________________
Автор обратилась к детским воспоминаниям О.Мандельштама в связи с поездкой с семьей в Ригу(1901 г.), где на улице Ключевой жили родители его отца.