Вот бы съездить в дом отдыха зимний в Подмосковье недальнем, допустим,
по Савеловской ветке...
Пусть поселят меня в светлой комнате:тюль на окнах, репродуктор, графин,
две соседки.
Ольгиванну послал профсоюз - не сама захотела, не очень
ей все это нужно.
А Ларисе обрыдло одной, вот и ездит в надежде найти и поймать
хоть какого-то мужа.
Получу одеяло шерстяное зеленое с полоскою белой,
обтрепанной бейкой.
Постараюсь ответить спокойно, на ларисин вопрос, не являюсь ли,
часом, еврейкой.
Не забыть бы вязанье с собою и польский журнальчик со схемой салфетки,
что мусолю полгода:
нужно время хоть как-то занять, если вдруг подкачает и спутает
отдых погода.
Лыжи взять напрокат, сдавши паспорт в залог. Обойти голый парк, весь в снегу,
по пустынным аллеям,
и под крышу вернуться не раньше, чем зимний закат подберется неслышно,
смущенно алея.
Съесть на ужин кефир, запеканку, выпить чай под кликухой глумливою
"белые ночи"
и на танцы пойти: можно лечь и в двенадцать - ведь отпуск! Завтра
день не рабочий.
Мне расскажут соседки про жизнь, про болезни, любовь и печаль -
все до самой изнанки.
Будем с ними заваривать чай: кипятильник с собой. Есть заварка,
конфеты, баранки.
К телевизору выйдем: макияж и прически. Наденем все лучшее -
туфли и платья.
Будет Ларка глазами стрелять, есть ли кто-то вокруг, кто быть может
допущен к объятьям.
Вот бы съездить... Да где оно все? Далеко колесо укатилось.
Ольгиванна, вы где? Эй, Лариска, ты как?!
Сделай милость,
тот, кто памятью ведает: пусть бы я все позабыла,
но не то, что придумано мной - лишь оно мне и нужно, и мило.
13.04.07
Израиль.