***
Здесь на исходе ноября
листы с дерев уже опали.
Они у осени в опале.
И вот опять костры горят
(ах, инквизиция могуча,
её традиции живучи),
и листья, собранные в кучи,
возносят дым с приморской кручи
к бесстрастным чистым небесам.
Творец уже не рад и сам,
что мир устроил слишком строго.
Но нету времени у Бога
его исправить. Слишком много
у Бога дел. А их удел
(опавших листьев, я имею
в виду) – сначала, пламенея
в закатных солнечных лучах,
нам душу греть красой щемящей
полупустой осенней чащи,
потом – сгорая на кострах
бесстрашно (им неведом страх) –
служить нам мужества примером.
А впрочем, те, что шли за веру
в огонь, здесь вовсе ни при чём.
Их жизнь и смерть была ключом
к познанью истины. Но ближе
мне женщина, чьи косы рыжи,
как листья осени. Я вижу –
она стоит, обнажена,
зеленоглаза и стройна,
уже огонь ей ноги лижет,
и только в том её вина,
что ей иная власть дана,
что быть посмела НЕПОХОЖЕЙ!
Спросить вы вправе – ну и что же?
При чём тут ведьма и костёр?
Да ни при чём. Листвы шатёр
поистрепался, и сквозь дыры
видны прорехи в этом мире,
что Бог заштопать не успел, –
у Бога слишком много дел…