выхожу за рамки, жую баранки,
развожу окурки в консервной банке,
развлекаю ёжиков спозаранку,
обожаю всякие ништяки.
восседаю гоголем на циновке –
високосный, взбалмошный и неловкий.
осторожно, пьяный поэт Зиновкин!
не плевать в лицо, не кормить с руки!
нивы крепко сжаты, а рощи – голы.
голубец – нетрадиционный голубь.
я несовершеннее всех глаголов,
заводных машинок и Кирстен Данст
я смотрю в окно на притихший город.
мне бы лишь полцарства, коня и повод.
но, хоть я достаточно серб и молод,
зарифмуй попробуй-ка Кирстен Данст!
(это ж вам, друзья, не Филипп Киркоров –
это выше всяческих хулиганств).
ни стыда, ни мысли – купаюсь в неге.
у реки Онеги стоят телеги.
как же сладко дышится, егерь-мегерь! –
ацетон, боярышник и шалфей.
оттого и мнятся везде пельмени,
и снежинки падают на колени,
и рукой приветственно машет Ленин,
хрен-пойми-откуда в моей строфе.
это только присказка – сказка круче,
ибо я по матери подпоручик:
профессионально вербально мучить –
мои хобби, кредо, скупая грусть.
но сегодня пятница – день тяжёлый,
не для всяких нытиков и мажоров.
укатился за море солнца жёлудь –
вот и я, пожалуй, пойду пройдусь.
(14:25) 04.02.11.