ПОВЕСТЬ ТРИНАДЦАТАЯ
ПОВОРОТЫ СУДЬБЫ
НЕИЗВЕСТНОСТЬ
Ну, что же, новым поворотом
Судьба отметила друзей:
Благодаря любви, заботам
Вернулся к жизни Эль-Гарей,
Он крепче стал не только телом, –
Не может дать душе полёт
Уход, лекарства, врач умелый,
Но запах родины даёт.
Теперь он сам, как в дни былые,
Своей страною управлял,
Не поминая годы злые,
Он даже колдуна не клял.
Уже душою не терзаясь,
Не изводя её тоской
И сам в себе не замыкаясь,
В беседе искренней, простой
Он выслушал рассказ Аники
О днях разлуки и о дне,
Когда с Джаффаром многоликим
Тот говорил наедине.
Но и ему пора настала
Рассказ продолжить о себе
И роли колдуна Джаффара
В его и родине судьбе.
И это не было легендой,
Всё было правдой, без прикрас,
Всё пережитое не кем-то,
А им самим, и вот рассказ:
<Когда мы из долины вышли,
То так знакомый мне хребет
Расстроил душу горькой мыслью:
Вернусь туда я, или нет.
И я вернулся, но заслуги
Моей тут нет, наш караван
Был обречён, – Джаффара слуги
Давно готовили капкан.
И вот, на радость чародея,
Попался я, и думал срок
Уже отмерен мне, на деле
Злодей продолжил свой урок.
И он был прав, когда напомнил
Об обещании, что я
Молить о смерти буду скоро,
Он не забыл, что у меня
Есть дочь Эльмира, вот где ужас
Я настоящий испытал,
Джаффар не мог придумать хуже, –
Её и взрослой я узнал.
Но пожалел меня Всевышний,
И сделал то, что я просил,
Что было для меня не лишним:
И чувств, и разума лишил.
Последнее, что я услышал,
Был вскрик, который оборвал
Слова Джаффара, он был тише,
Сквозь толщу стен, и был: <Джаффар!>
Джаффар, я видел, сразу вздрогнул, –
И всё, на этом разум мой
Меня оставил, – слава Богу,
Не навсегда, его домой
Вернули время и Эльмира.
Ну, что ж, что было, то прошло.
Для нас настало время мира,
И дай нам Бог, чтоб так и шло.
Как и идёт, но я б лукавил,
Сказав, что мной забыт Джаффар, –
Легко он как-то нас оставил,
Не нанесёт ли вновь удар>.
Вот так, на этой грустной ноте
Рассказ закончил Эль-Гарей,
Но жизнь уже другой заботой
Спешила одарить друзей,
На этот раз уже не грустной, –
Ведь заслужили же они
И в этой жизни, жизни трудной,
Немного счастья и любви.
СЧАСТЬЕ
Не всё меняется случайно,
И при дворе ни для кого
Не составляло больше тайны,
Что ждёт их новый поворот.
Как всё ни сложно в этом мире,
Любовь наивна и проста,
Когда она ещё невинна
И в сердце, и в душе чиста.
Не могут быть случайны встречи
В пустынных комнатах дворца,
В саду, на склонах гор, у речки,
Когда не жаждут их сердца.
Когда глаза блестят от счастья
И грудь волнуется слегка,
Когда дрожит в руке горячей
Её прохладная рука,
Когда услышав шорох платья,
Заметив только силуэт,
Душа трепещет, сладко плачет,
И ты при этом не поэт,
То ты влюблён. Аника-воин
Поэтом не был, он любил,
И мало, (счастье для немногих),
Своей избранницей любим.
Какие могут быть преграды
Для нежно любящих сердец,
Когда вокруг все были рады
Счастливый наблюдать конец –
Обряд торжественный венчанья
И многолюдный пышный пир,
Где гости с добрым пожеланьем,
Чтоб мир и лад в семье царил,
Дары с поклоном подносили
И за здоровье молодых
Вино из рога тура пили
Под смех и шутки тамады.
Дарами удивляли гости,
Но поразил один Камал,
Когда в ларце резном из кости
Невесте преподнёс он в дар
Набор чудесных украшений.
Едва ли кто из первых лиц,
Княгинь, принцесс и королевен,
Живых и сказочных цариц
Могли в фантазиях представить,
Или увидеть их во сне,
Не то, чтоб на руке поправить
Изящный золотой браслет,
Живой зеленоглазой змейкой
Скользящей вверх и вниз по ней,
Проверить, как лежит на шейке
Великолепное колье,
Красуясь в зеркале, потрогать
Серёжки в розовых ушах,
А на плече чуть сдвинуть брошку, –
Точь-в-точь в тенетах паучка.
Как не забиться сердцу девы
И вздох восторга не издать
При виде чудо диадемы,
Какую не дано создать
И самым лучшим ювелирам.
Браслет и брошку-паука,
Колье, серёжки сотворила,
Как и её, одна рука
При помощи волшебной силы
Не для людей, а для богинь.
Такая щедрость всех смутила,
Но, оказалось не один,
Был дар чудесный у Камала.
Когда другой предъявлен был,
Всё разъяснилось: от Джаффара
Знак примиренья поступил.
Была и просьба о прощенье
За причиненье стольких бед
Эльмире, князю Эль-Гарею,
Анике, всем. И тот обет,
Который дал он удаляясь
От дел мирских, он выполнял,
Среди людей не появляясь,
А в благодарность, что Камал,
Его наследник, не был изгнан
И жил, как прежде, во дворце,
И был, как равный, всеми признан,
Он возвращал в его лице,
Не в дар, не делая услугу,
Но, честь и храбрость в нём ценя,
Анике, более чем друга –
Его спасителя, коня.
Но был и дар: был меч старинный
И изумительный кинжал,
Такой же труднооценимый,
Как всё, что передал Камал.
Итак, все страхи Эль-Гарея
Исчезли, в прошлое ушли,
Его гостей ждало веселье,
А молодых восторг любви.
А дальше всё, как ожидалось, –
В семье царили мир и лад,
Недели, месяцы менялись,
Но лишь пышнее цвёл их сад,
И даже больше, приближался
Тот самый долгожданный миг;
И он настал, когда раздался
Тревожной ночью первый крик
Новорождённого Атиллы,
Так по желанию отца,
С согласья деда и Эльмиры
Они назвали первенца.
УДАР
Но радость, счастье в вашем доме
Всегда кому-то поперёк,
И этот кто-то страстно молит
И, предвкушая, руки трёт,
Когда беда, совсем нежданно,
(Его молитва горяча),
И гостьей, вовсе нежеланной,
Ворвётся, в двери не стуча.
Счастливцам забывать не стоит,
Что есть судьба и злобный рок,
А рок свой план коварный строил
И, выждав время, на порог
Шагнул уверенно к Анике.
Ну, был бы он незваный гость
Или ворвался бы открыто,
То был бы всем, как в горле кость,
Ан, нет, он здесь обосновался
Уже давно, а кто мог знать,
Что он и видимый скрывался,
Что плоть живая вещью стать
Могла по воле чародея
И вещью только срок ждала,
И та, кто вещью той владела,
Её же жертвой и была.
И он пришёл, тот час ужасный!
Его предвестием закат
В тот вечер был кроваво-красный
И низкий громовой раскат
Донёсся с гор при ясном небе,
А ночь настала, так темна,
Что были страшны звёзд скопленья;
За горы спряталась луна,
Как будто чёрных дел немало
Она навиделась до нас
И стать свидетелем кошмара
Ей не хотелось в этот раз.
А звёзды? Звёзды хладнокровно
Смотрели в узкое окно
На сон Эльмиры, тихий, ровный.
Ну, что им боль, страданья, зло?
Они смотрели безразлично
На то, как брачную постель
Накрыло тенью необычной, –
Ни от чего; как эта тень
Потом зловеще потянулась
Через Атиллы колыбель,
Резного столика коснулась,
Нашла ларец, под крышкой щель
И в эту щель к дарам Джаффара
Вползла неслышно и легко.
Но звёздам это было мало,
Вниманье их не привлекло
Ни то, что крышка приоткрылась
Сама собой, а из ларца,
Змея из золота спустилась
И к колыбельке поползла,
Но, покрутившись, миновала.
Ни то, что вслед за ней паук
Ларец покинул, стиснув жвала,
Чтоб крепче удержать во рту
Комок проверенного яда.
Как вверх полез он, то крестом,
То просто, ноги ставя рядом,
На полог, стянутый шатром
Над колыбелькою Атиллы,
Чтоб вниз на нити золотой,
На грудь его, где сердце билось,
Доставить груз ужасный свой
И незаметно постараться,
Пустить в трепещущую плоть
Тот яд, а после наслаждаться,
В утробу всасывая кровь.
А, между тем, змея проворно
В постель к Эльмире заползла,
В кольцо свернулась, встала ровно,
Раздула шею, замерла
Всего на миг с открытой пастью
И тут же сделала бросок,
Оставив на её запястье
Следы зубов и бледный сок.
Эльмира вскрикнула, вскочила
И тут же рухнула опять,
Но в сон другой уже почила,
Пусть и не вечный; но сиять
Глаза её любовью, лаской
Уже не будут никогда,
Лицо останется прекрасным,
А вот улыбка навсегда
Уйдёт с него и голос нежный
В летах забудется вполне,
Лишь только милого как прежде
Тревожить будет, … но во сне.
Быть может, вспомнит и Атилла,
Хотя бы раз, хотя б на миг, –
Его невольно оградила
Она от смерти. Этот крик
Заставил многих содрогнуться,
Прогнав кому-то сладкий сон,
Кого-то мыслями вернуться
Заставил с облачных высот
На землю грешную обратно,
А мирно спящее дитя
Заставил вздрогнуть и заплакать,
И ручкой, слабой для битья,
Довольно резко отмахнуться
От тьмы ужасной, но задеть
При этом нить и прикоснуться
К тому, кто нёс с собою смерть.
Паук на тонкой паутине
Качнулся раз, потом другой,
На третий в вечности пучине,
Столкнувшись с острою иглой,
Забытый матерью Атиллы
Случайно, нет ли, в полотне,
Он, вопреки желанью, сгинул,
Найдя конец на острие.
Змея же снова кольца свила
И украшеньем на руке,
Браслетом золотым, застыла,
Закрыв собой укуса след.
НЕВЕДЕНИЕ
Никто на знаки-предвещанье
Внимания не обратил:
Эльмира с сыном были в спальне,
А вечер так приятен был
Своею лёгкою прохладой,
Что провести часок-другой
За разговором были рады
И Эль-Гарей, и наш герой.
Дед больше восхищался внуком,
В своих мечтах уже учил
Его культуре и наукам.
Аника в доблести мужчин
Предпочитал скорее славу
Руки и верного меча,
Но признавал и деда правым, –
С умом всё делать, не сплеча.
Так за приятною беседой
За лёгким ужином, вином,
Расположившись в мягких креслах
В саду за маленьким столом,
Почти, что в неге пребывая, –
Как это любит весь восток,
Хотя тем время убивает
И укорачивает срок,
Когда ещё вполне по силам
Вершить достойные дела, –
Они и полночь проводили,
И половину до утра.
И тут, внезапно, крик ужасный
Заставил их оцепенеть,
Потом вскочить, дрожа от страха,
Не за себя, им видеть смерть
Вблизи и часто приходилось,
Но голос слишком был знаком,
Чтоб сердце страшно не забилось;
Схватив мечи, они бегом,
Сшибая слуг, ворвались в спальню,
А там ревущее дитя,
Эльмиру спящую застали
И успокоились, а зря.
Тогда они ещё не знали,
Что смерть поблизости была
И, что она своим дыханьем
Уже Эльмиру забрала
Не в мир иной и не навеки,
Но мир иного бытия,
Где в облаках витает где-то,
Пока ты здесь, душа твоя.
Прошло три дня, прошли недели,
Она по-прежнему спала,
Врачи менялись у постели,
Шептали знахари слова,
Молитвы возносились к небу,
Но всё напрасно. И тогда
Они к тому, кто был и не был,
Кого хотелось навсегда
Забыть, но оба не забыли,
К тому, кто их ломал судьбу,
О ком давно не говорили,
Из страха вновь навлечь беду,
От безысходности, пожалуй,
Послали с просьбою гонца,
Ну, и кого, как не Камала, –
Лишь он увидеть мог отца.
Но день прошёл, второй и третий,
Неделя, месяц, год промчал,
Но, ни гонца и, ни известий:
Камал исчез, Джаффар молчал.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДЖАФФАРА
И, наконец, он объявился
Когда, надежду потеряв,
Отец Эльмиры изменился:
Весь поседел, казался дряхл,
Да и Аника был не лучше:
Лицо осунулось в тоске,
Взгляд стал угрюмым и колючим.
И, как былинка на песке,
Таким же бледным, без окраски,
Не как цветок в саду из роз,
Без тёплой материнской ласки
И маленький Атилла рос.
Дворец и тот глядел тоскливо,
Но с появленьем колдуна
Надежда жизнь их изменила,
Как будто знак им подала,
Что не лежать уже Эльмире
В своей постели, как в гробу,
Что колдуну, волшебной силе,
Удастся жизнь в неё вдохнуть.
Но, к сожалению, надежды
И чародей не оправдал,
Но не лишил совсем, и прежде,
Чем их покинуть, подозвал
К себе несчастного Анику,
Подвёл к Эльмире, к ложу сна,
Полупрозрачный полог сдвинул,
Взглянул, но мельком, и сказал:
<Увы, никто из всех живущих
На небесах и на земле
Ей не поможет, сил могущих
Вернуть ей душу в мире нет>. –
Но, как бы говоря с собою,
Добавил странные слова:
<На то способны только двое:
Тот, Кто Везде, да Смерть сама,
И то, когда настанет время!> –
При этом пристально в глаза
Взглянул Анике, как проверил,
Дошло ли то, что он сказал.
Анику ход последней мысли,
Джаффаром высказанной вскользь,
Встряхнул, служа в каком-то смысле
Как псу показанная кость.
Так, что? Надежду на спасенье
Эльмиры он не потерял?
Спросить, возможно ль это время? –
Но тот уже исчез в дверях,
Оставив воздух заражённый:
Как эхо слышались слова
И взгляд Джаффара напряжённый
Был отовсюду. Голова
От этого кружилась кругом,
И он подумал: <Обо всём
Поговорить он должен с другом,
Своим наперсником, отцом>.
Но разговор не состоялся,
Тому преградой первой стал,
Как только он идти собрался,
Вдруг возвратившийся Джаффар.
Без предисловий и заминок
С Аникой он заговорил
О том, что так того томило:
<Частицу правды утаил
Я от тебя, теперь не буду.
И я, пожалуй, сотворить
На время мог бы это чудо –
Эльмиру к жизни возвратить.
Но я не Бог, да и со Смертью
Тягаться слишком мудрено,
Моё вмешательство потерпит
Она недолго и оно
Едва ли пользой обернётся
Не только мне, но и тебе, –
Старуха снова ей займётся,
Но речь пойдёт о вечном сне.
К чему тебе минуты встречи,
Когда они, как миг, пройдут, –
О полной жизни нет и речи,
Эльмиру так не отдадут.
Хотя мне духи зла подвластны,
Над ними есть царица-мать,
А с нею шутки не опасны –
Страшны, её ведь Смертью звать.
Болтун и лжец пред ней храбрится,
А, встретив, пятится как рак,
Её и вправду не боится
Лишь сумасшедший и дурак.
Я с ней играть не собирался, –
Эльмира спит, не умерла,
Такой ей, видно, рок достался,
Смерть свой удар перенесла
На долгий срок, весьма возможно.
Не думал я помочь тебе, –
Один лишь шаг неосторожный
И всё, конец её судьбе.
И я бы здесь не появился,
Что мне за дело до людей,
Но сон недавно мне приснился,
Ужасный сон, и я, злодей,
Впервые в жизни испугался
Того, что видел, – адский круг,
Все казни, пытки, измыванья, –
Щекотки против страшных мук,
Какими враг меня наполнил.
Его неясные черты
Казались чем-то мне знакомы,
И вдруг я понял, – это ты!
Хотя теперь и неуверен.
Но с той поры проклятый сон
Меня преследует всё время:
Глаза сомкну и тут же он
Вползает ужасом в мой разум,
Не помещаясь даже в нём,
И разрушает, как проказа,
В него вгрызаясь день за днём.
Я поднял на ноги все силы,
Всех духов зла, но колдовство
Мне тайну так и не раскрыло,
Я смог лишь выяснить одно:
В тебе, действительно, причина
Моих кошмаров, должен я
Помочь тебе спасти Эльмиру,
Вернуть её, тогда меня
Оставят жуткие виденья.
И вот я здесь, и, видит Бог,
Я сделал всё, но, к сожаленью,
Вернуть её тебе не смог
И с этим, было, примирился,
Но, уходя, подумал вдруг,
Что, может быть, поторопился,
И тот последний шанс из рук,
Который приоткроет тайну:
Так, что же связывает нас,
Поторопившись, упускаю.
И я вернулся, но сейчас
В своём поступке сомневаюсь,
Боюсь, ответ не получу,
А ты Эльмиру потеряешь,
Чего я тоже не хочу.
Итак, тебе решать придётся:
Соединить вас или нет
На час, что чарами даётся,
А там пролить над тайной свет,
Или хотя бы попытаться
Зажечь надежды слабый луч,
Что не придётся вам расстаться,
Найдя к моей загадке ключ>.
А как, разлукою с любимой
Опустошённый до конца,
Возможность встретиться с Эльмирой
Мог оттолкнуть, мог отрицать
Измученный тоской Аника,
Страшась ошибкой роковой, –
Несчастье новое накликать
Жене и так-то неживой?
Лишь сверхъестественною силой
Мог разум сердцу отказать
В желании своей любимой,
Как прежде, заглянуть в глаза,
Услышать снова голос нежный,
Прижать её к своей груди,
Тепло почувствовать, как прежде,
Внимать словам её любви.
ВОЛШЕБНИК
Джаффар простёр над ними руки
И поначалу зашептал,
Но голос креп и в каждом звуке
Всё чаще слышался металл.
И духи зла, что жизнь Эльмиры
Держали в беспробудном сне,
Его заклятьям уступили,
Дыханье вновь вернулось к ней,
Порозовели щеки, уши,
Ресницы дрогнули, слеза
По ним скользнула непослушно,
Но разум не открыл глаза.
Он почему-то не проснулся
И там, во мраке, слёзы лил.
Аника, было, потянулся
Прикосновением своим
Её из мира привидений
Вернуть назад, но чародей,
Аники злой и добрый гений,
Не подпустил и близко к ней,
Не дал коснуться даже платья,
Встав перед ним, и продолжал
Творить, уже шепча, заклятья,
Сменив звенящий в них металл
На звуки полные шипенья.
Анике оставалось ждать,
И он в тревоге и волненье
Молитвы небу стал читать.
Внезапно серою пахнуло
И змейка, кольца развернув,
С руки Эльмиры соскользнула,
Сползла с постели и в углу
У изголовья притаилась.
Но, ни движения её,
Ни, где она от глаз укрылась,
Аника усмотреть не мог,
И колдовство не позволяло,
И сам он, как в тумане, был.
Когда же чудо состоялось
О ней он вовсе позабыл.
И, да простит меня читатель,
Что не нашёл я нужных слов,
Не описал ни жар объятий,
Ни трепет губ, ни сладость слёз,
Когда Джаффар, проделав чудо,
Исчез не тайно, а в дверях,
А почему? Ну, тот, кто любит
И был любим, поймёт меня.
Но море слёз, бессвязность речи
И страх любимого в глазах,
Восторг любви не всё излечит,
Когда ж Аника рассказал
О том, что с ней и с ним случилось,
О странной роли колдуна,
Эльмира сразу изменилась,
Душой ли, сердцем поняла,
Что неминуема разлука
И, может быть, в последний раз
Они увиделись друг с другом,
Тогда она кольцо сняла,
Нажала тайную пружину
И, показав его секрет, –
Чудесный камень, уложила
Его обратно, а в ответ
На удивлённый взгляд Аники:
Зачем всё это? Отдала
Ему кольцо и, тихо всхлипнув,
Его любовью закляла,
Спасти любой ценою сына
И самого себя спасти
От чародея, лже-визиря,
Он только горе принести
Ему и ей, и сыну может,
Что он несёт с собою смерть,
Что даже Бог им не поможет
И суждено ей умереть.
И тут, как будто в подтвержденье
Печальных слов её, змея
Почти неслышимым шипеньем
Случайно выдала себя.
Что предпринять, казалось поздно, –
Змея готова для броска, –
И тут удар молниеносный
Рассёк её на два куска.
На месте их тотчас возникли
Две ярких вспышки, гарь пошла
И, Боже! К ужасу Аники
Эльмира пала, не дыша.
Почти тотчас раскрылись двери
И в них, как демон зла, Джаффар
Вошёл с лицом окаменелым.
<Что ты наделал>, – он сказал, –
<Теперь Эльмиру невозможно
Вернуть назад, ты сделал шаг,
Тот самый шаг неосторожный,
Ведь там, в змее, её душа
От смерти, кажется, таилась;
Я опоздал чуть-чуть и жаль,
Что здесь меня опередила
Твоя рука и эта сталь>.
В словах волшебника звучали
И сострадание и боль,
А вот глаза едва скрывали
В них торжествующий огонь,
Чего Аника не заметил,
Он и не слышал этих слов, –
Почти не жил на этом свете,
Он сам был умереть готов.
Такой исход в Джаффара планы,
Конечно, вовсе не входил
И довод свой, пожалуй, главный
Он в ход, задумавшись, пустил:
<Словами горю не поможешь,
Но, всё же, выслушай меня.
И мне>, – сказал он, – <сердце гложет,
Как и тебе, беда твоя,
Хотя и по другой причине,
Но выход есть обоим нам.
Болезни обе излечимы,
Но путь один – дорога в Храм.
Мне одному тот путь заказан,
Но и тебе пройти туда,
Предупреждаю это сразу:
Никак, нигде и никогда!
И только с помощью моею,
С моею силой колдовства,
Ты все преграды одолеешь,
Спасёшь Эльмиру и меня.
Ты можешь верить и не верить,
Но много-много лет назад,
Копаясь в книгах чародеев,
Я обнаружил этот клад.
В одном из редких описаний
Долины смерти, Древний Храм
Предстал в глазах, как Храм Желаний,
Не знаю, побывал ли там
Хотя б один из всех живущих,
Но духи, вызванные мной,
От слабых до весьма могущих,
Не отрицали силы той,
Что в Древнем Храме сохранилась.
Мои фантазии, мечты
Реальной мыслью облачились,
А сколько сил, не знаешь ты,
Я, чтобы в Храм попасть, истратил:
Из-за него я зло чинил,
Из-за него людей я грабил
И столько жизней погубил.
Но всё ушло, из всех желаний
Во мне осталось лишь одно:
Себя избавить от страданий,
Уйти от этих страшных снов.
Я знаю, ты на всё решишься,
Да и иного нет пути>, –
Джаффар на этом поклонился, –
<Ты знаешь, где меня найти>.