Разин.
Что не скроешь печатью сургучною,
То не выбросишь хламом из памяти,
Голова горда, руки скручены,
Укорочены дни сполна.
Местом лобным дорожка торная
Увенчается без премудрости,
Так здесь принято – долю свою нести,
В голос петь, бить с плеча, пить до дна
По капле вытрави лакея из себя,
Молчание может быть и золотом, и злом.
Слова, которые уже не говорят.
Впитай нутром.
Загудела степь под копытами
За заплаты совесть запряталась
И взъерошенною синицею
Улетела жалость на юг.
И вершили суд неумытые,
Что сохой земле были сватаны,
И клубился дым над станицами
Воздавая почесть огню.
Плыви, рассекая ночь
На две половины. Там,
В конце золотой тропы -
Берег.
Уносятся кони прочь
По высохшим ковылям
И некому торопить
Их бег.
Сколь не рыскать шатуном по кустам,
Сколь не лить кровь - правды не выискать,
Не построишь доброго–нового,
За собой оставляя гарь.
Но кто наружу уголь выплевывал
Мокрым кашлем с соленым привкусом
В рудниках, с кожей сросшейся с робою,
Не поймет тебя, государь.
Когда врывается в распахнутую дверь,
Нестройный хор толпы, бредущей в теплый хлев
Остановись, цени свой горький черствый хлеб.
С толпою - зверь.
На той стороне реки
Сверкает на камышах
Звездного молока
Россыпь
Разбудит вороний крик
Уснувшего казака
Умоют лицо водой
Росы.
Что не скроешь печатью сургучною,
То не выбросишь хламом из памяти,
Голова горда, руки скручены,
Горе-лапотник, атаман…
Местом лобным дорожка торная
Увенчается без премудрости,
Так здесь принято – долю свою нести,
Так гулял по Руси Степан.