Как завершенье всех начал,
дойдя до верхнего предела,
звенящий голос замолчал.
Уже не станет старше Белла.
«Уходят они один за другим – Аксенов, Вознесенский, теперь Белла Ахмадулина», - сказал писатель Виктор Ерофеев. Откликнулись многие – Петр Вайль, Вероника Долина, другие тоже. А ведь в последние годы пребывала ее поэзия в некотором забвении, даже в Интернете вы найдете мало критических работ о ее творчестве, лишь журналистика. Видно, права была другая яркая женщина, поэт нового поколения Вера Павлова, когда написала:
Мы любить умеем только мертвых,
А живых мы любим неумело...
Вот и у нас во Франкфурте на Майне в магазине «Книжник», где мы привыкли проводить свои литературные вечера, в декабре сразу подскочил интерес к поэтическим сборникам Ахмадулиной. И в январе 2011 г. мы провели вечер, посвященный ее памяти «Провожая мимолетность». Пришли очень многие, даже из Майнца, Висбадена и Дармштадта приехали люди, причем не только пожилые, соскучившиеся по своей молодости, совпавшей с началом ее литературной жизни, но и много молодежи. Стульев на всех не хватило, сидели, на чем придется, некоторым пришлось просто стоять.
Вечер вела поэт и литературовед Светлана Арро.Она рассказывала о яркой личности и гражданской позиции поэта, о своей встрече с Беллой, о ее жизненном пути. Я говорил об особенностях ее прозы. Вместе с еще двумя молодыми дамами, тоже авторами стихов, мы читали поэзию Ахмадулиной. Все это длилось более двух часов, но интерес собравшихся не ослабевал, и после окончания программы некоторые любители поэзии остались еще послушать свободное чтение знакомых стихов.
А мне вспомнилось, как я впервые увидел Беллу в начале 1959 года. Я, тогда студент 4-го курса, вел в доме культуры МЭИ устный журнал «В наши дни», на литературной страничке у нас выступала Белла Ахмадулина. Вышла она на авансцену – молодая, красивая, в узкой по моде тех лет юбочке, с дерзко вздернутым подбородком. «Ух, какая чувиха», - пронеслось по залу. Она тоже была тогда студенткой, но литературного института (мы ровесники, оба родились в том самом 37-м, она на полгода раньше. Через несколько месяцев ее отчислят из института за то, что не подписала письма с осуждением Пастернака, в отличие от большинства). Не помню, какие она читала тогда стихи, запомнилась лишь распевная манера чтения и звеняший голос.
К сожалению, больше никогда я вживую ее не стречал, хотя пути наши пролегли по одним и тем же улицам, но во времени не совпали. Встречаем мы в ее стихах пл. Восстания, Никитские ворота, Арбат старый и новый, Поварскую ул, переулки Мерзляковский, Хлебный, Гнесинское муз. училище. Здесь как раз прошли мои детство и молодость, девять лет ходил я с Новинского бульвара по Поварской мимо Гнесинки к Никитским воротам в свою школу на углу Мерзляковского. Здесь жили мои однокласники, в этих переулках гоняли мы с ними в футбол, смотрели Тарзана в кино у Никитских в «Повторном» (кинотеатр повторного фильма).
Бывала Белла и в подмосковной Красной Пахре, там был дачный поселок, пионерлагерь, дом отдыха. Я тоже там бывал неоднократно – и в доме отдыха, и в пионерлагере (сперва –пионером, позднее – вожатым).
Но если пути наши жизненные шли параллельно, то поэзия однажды неожиданно пересеклась. Написал я лет десять назад одно небольшое стихотворение «Цветы» http://www.stihi.ru/2007/06/30-185. А теперь, готовясь к последнему литературному вечеру, взял с полки сборник Б.Ахмадулиной «Избранное», который она составляла уже пятидесятилетней. И вдруг обнаружил, что он открывается стихотворением с таким же названием «Цветы». Стал читать внимательно и был поражен: до чего все близко, до чего похоже – по мысли, по ощущениям. Даже образы наши совпадают: тут оса, там шмель. Это одно из самых ранних ее стихотворений (1955):
Цветы росли в оранжерее.
Их охраняли потолки.
Их корни сытые жирели
и были лепестки тонки.
...........................
Цветы росли в оранжерее.
Им дали света и земли
не потому , что их жалели
или надолго берегли.
Их дарят празднично на память,
Но мне – мне страшно их судьбы,
ведь никогда им так не пахнуть,
как это делают сады.
Им на губах не оставаться,
им не раскачивать шмеля,
им никогда не догадаться,
что значит мокрая земля.
Я понял, что если бы прочитал его раньше, своего бы, конечно, уже не написал.
Два сходные стихотворенья
нам подарило вдохновенье.
Меж ними срок – полсотни лет,
Но тут и там один сюжет.
Не совпадение, скорее
пред жизнью в клетке общий страх:
здесь у меня – цветы в горшках,
а у нее – в оранжерее.
Я обнаружил их недавно,
и вмиг унынье охватило:
зачем трудился я бездарно,
все это было, было, было!
А впрочем, поздно горевать,
к чему напрасные страданья?
Пусть право сосуществовать
имеет и мое созданье.
Вот такая курьезная история получилась.
Прости, ровесница моя,
твой голос, как и прежде, слышен.
Возможно, стану старше я,
но никогда не буду выше.