(Лирико-философский трактат)
Экскурсанты мои! Понимая прекрасно,
Что за сила такая — страстей интерес,
Парадоксом хочу — философски-бесстрастно —
Разбудить красоту наших вечных чудес.
Не того, знаменитого в мире, набора
Башен, храмов и библиотек,
Я хочу показать благолепье собора,
Что воздвигнут Природой и будет вовек!
Да, его мы невежеством поистрепали
И почти что,
почти что забыли о нем.
Но стоит он, как памятник на пьедестале,
В неприступно-великом значенье своем.
Чтоб увидеть его с неприкрытым забралом,
Все отбросьте потуги жреца-гордеца.
И пожалуйте вслед по раздумчивым залам
От начала экскурсии и до конца.
И пускай не смущают вас бури эпохи,
Катаклизмы во мраке прошедших веков,
Войн кровавых смертельные вздохи,
Инквизиторский обруч цензурных оков.
Пусть какие-угодно тревожные тучи
По всемирному куполу неба плывут
И, уродуя нравственность, молох ползучий
Извивается в душах людских, словно спрут.
Пусть и мир весь провалится
в ядерный тартар.
Если мы его разумом не сохраним,
И вселенская вся вдруг изменится карта,
Превратившись в библейский Иерусалим, —
Но останутся, будут светить в мирозданье
Солнца диск, блики звезд и луна.
Будет жить — будет жить! —
чудо жизни — познанье,
Бесконечной души новизна…
Часть первая
Д Е С Я Т Ь Г Л А В Н Ы Х Ч У Д Е С
1
Пред нами земля — наше первое чудо.
Заглавными впишем в блокноты: ЗЕМЛЯ.
Большая, тяжелая, круглая груда,
Она и в песках, и в шелках ковыля.
Ворсиночки мхов и дубы-исполины,
Плантации роз и завалы камней,
Отвесные скалы, сырые низины —
На ней всё находится, только на ней.
Но, чур, остановимся — перечислений
Излишен, конца не имеющий, ряд.
Раздвинем травы неуемную зелень
И вниз устремим проницательный взгляд.
Земля. Непосредственно данная. Почва.
Коричнево-серый живительный слой.
Сквозь толщу столетий
послушно и прочно
Вошел он кормильцем в порядок людской.
Земля, ты влечешь новизной повсеместною!
Земля, ты как вечный волшебный магнит!
С весенней твоей материнскою песнею
В тебе каждый атом ожить норовит.
Откуда в тебе животворность такая? —
Моя в изумлении плещется мысль.
Большую судьбу топольку предрекая,
Ты тянешь его всеми силами ввысь.
Ты вытянешь к солнцу росточек, я знаю,
И силу цветения дашь наперед.
Открыта питомцам дорога сквозная,
Просторный большак, голубой небосвод...
Открыта дорога!
Но, почвы комочек
Держа на ладони, всё думаю я:
Как разум войти в твои таинства хочет
И как ты загадочна, матерь-земля!
2
Следуем дальше. И новое чудо —
Цифрою два мы пометим — ВОДА.
Как появилась — когда и откуда?
Существовала в природе всегда.
Я не о том, что достойных две трети
Шара земли
покрывает она.
И не о том, что прекрасной планете
Каждая капля на пользу дана.
Я — о простом, о малюсеньком факте:
Бьется о струи ладошка моя.
Я — о звенящем родном перекате,
Необъяснимом, как явь бытия.
Что за стихия вдоль кручи несется,
Вечно стремясь в недоступную даль?
Льется меж пальцев,
Всё льется и льется
Неуловимый, прозрачный хрусталь...
Всё известно о ней: кислород-водород,
Неразрывный союз заключив меж собою
Так, что солнце и то его не разорвет,
Вдруг становятся мягкой стихией — водою.
Чуть коснитесь ее — и тотчас же она,
Вам в угоду, покорно прогнется.
То она — разъяренная бурей волна,
То — задумчива, не шелохнется.
Мы разложим её — до мельчайших частиц,—
Связь молекул осилив и атом,
Мы дойдем до предельно возможных границ
И пощупаем: что там и как там.
Но опять и опять,
думам всем вопреки,
Неподвластное силе расчета,
Будет тайной нестись от прохлады реки
Непонятное, тонкое что-то...
3
СВЕТ на свете — третье чудо
В нашем перечне чудес.
Луч пробился из-под спуда
Тьмою скованных небес.
С каждым шагом
выше, выше
Ало-розовый пожар.
Вот уж весь на небо вышел
Золотой, каленый шар.
Ливень ласкового света —
Напрямик — во все концы!
Принимай его, планета,
Мы ведь солнышка птенцы.
Ливень сказочного детства,
Перешедшего в мечту...
Невозможно наглядеться
На такую красоту!
Я не знаю, что там было
В сверхдалекие года —
Как из тьмы хаоса взмыла
В небо
новая звезда.
Опыт факты собирает,
Недомыслимо уму:
Всё горит и не сгорает
Наше солнце — почему?
Интересная картина:
Буйство плазмы за стеклом.
Ах, нейтрино! Ах, нейтрино,
Что там, с «ядерным котлом»?
Неразгаданная сила
Светолитие творит.
И опять,
опять светило
Устремляется в зенит!
4
Горя в труде, вкушая отдых,
Мы жадной грудью счастье пьем.
Бесцветный газ, обычный ВОЗДУХ
Четвертым чудом назовем.
Мы часто забываем с вами
(У каждого ведь жизнь своя),
Как четко — днями и ночами —
В нас входит свежая струя.
Как, словно плод расчетов гонких,
Совсем неведомо для нас,
Внедряют розовые бронхи
В ткань тела
этот жизни газ.
Когда коснется вдруг сознанья
Идея эта, хоть чуть-чуть,
Бросает в дрожь от пониманья:
Работает живая грудь!
Работает, машина словно,
Где главный двигатель — струя.
И, безусловно,
безусловно
Весь КПД машины — я!
Я сын Природы, весь до грамма,
Где жизнью
в каждый механизм
Заложена одна программа:
Чтоб обеспечить жизни
жизнь.
И оттого немножко жутко,
Стою в раздумье, сам не свой.
Весь хлорофилл земли — не шутка! —
Вовсю работает со мной.
Косматая лесная кочка —
И перед нею я в долгу.
И потому я ни листочка
Нигде
Напрасно
Не сорву.
5
Пятое чудо
(ладонь,
Как от укола, отдернулась резко) —
Это всесильный ОГОНЬ.
В мире стихий велико его место.
Грозному солнцу родня,
Порохом искру он ждет на планете:
«Остерегайся меня,
Всё существующее на свете!
Тоненькой спичкой одной
Я уничтожу и жизнь, и свободу.
Красной зловещей волной
В пар превращу и железо, и воду.
Пепел и ужас — итоги моей
Всесокрушающей в мире работы...»
Я не боюсь этих страшных речей:
Есть у огня и другие заботы!
Вместе с нами
моментально
Из руды он выльет рельс.
Колбой с чаем
в самый дальний
Нас снабдит рабочий рейс.
Если холод, как улитка,
Заползает в чей-то дом,
Как весенняя улыбка
Загорается нихром.
Находясь в плену привычек,
Как заветный талисман
Я кладу коробку спичек
В разутюженный карман.
Пусть лежит, как говорится...
Ты, беда, ее не тронь.
Захочу — и загорится
Расчудесный мой огонь!
6
Пять главных чудес, проникая друг в друга,
Загадки творят.
Цветет ли ромашка, бушует ли вьюга —
Впиваю в них взгляд.
Иду открывателем по первопутью
В преддверии дня.
Пять главных чудес сокровенною сутью
Пронзают меня.
Ну что ж, пусть пронзают — и бурей, и тишью,
Часами и вмиг.
Готов быть всегда, озорно, по-мальчишьи
Открытым для них.
А впрочем, не только готов быть мишенью!
Сейчас,
Пять главных чудес, я пойду в наступленье
На вас.
Даны мне чувств лихие крылья,
Упругость сердца, рук и ног,
Дано мне разума всесилье,
Чтоб я владеть природой мог.
Пускай свирепствуют тайфуны,
О землю бьет шрапнелью град
И дождь свои полощет струны
Часами, сутками подряд.
Пусть солнце красной сковородкой
Леса сжигает там и сям
И засуха прямой наводкой
Палит по выжженным полям,
На бытие взгляну я строже,
Свой не меняя интерес...
Я — сын земли. И тоже —
тоже! —
Весь состою я из чудес.
7
Тише! Замрите! На миг придержите дыхание!
Мы прикоснемся познанием нашим сейчас
К таинству ЗРЕНИЯ — оптике зрячей... Внимание!
Стеклышко-магия, ну открывай свой анфас!
В кружевах радужки сине-зелено-коричневой
Вспыхнул огнями полос искрометных пучок.
И, обнажая свое восприятие личное,
Мира частицу
заснял
моментально
зрачок.
Техника, слитая с актом большого познания:
Переплетенье тончайших живых проводов,
Железы, смазку дающие без опоздания,
Вахта ресниц — чтобы не было пыли следов!
Всё Главконструктор в деталях продумал и выверил,
Дал мне энергии вдоволь
и кнопку нажал.
«Всё будет так, как в домашнем цветном телевизоре,
Только немножко сложней», —
Он с улыбкой сказал.
И увидел я формы вещей и предметов,
Ближний план и зовущую синюю даль,
Куст сирени, пронзивший соцветьями лето,
Нежный пух и тугую шершавую сталь.
Заплясали средь волн серебристые рыбки,
Облака расчертил журавлиный пунктир.
И, как россыпи звезд, заискрились улыбки,
Украшая собой удивительный мир.
В Рафаэля и Рембрандта я проникаю
По творениям их, победившим века.
Вижу антимиры, их пути предрекаю,
И открыла мне тайны свои ДНК.
А опустятся век розоватые шторы,
Мир цветных сновидений приходит ко мне...
Сила видеть пространство, предметы и взоры,
Где она пребывает —
Во мне иль вовне?
8
Звуки мира, и вы — чудеса!
Сила гения в скрипке и флейте,
Струи ветра и птиц голоса,
Лейте в душу мне музыку, лейте!
Наступил ваш законный черед,
Окружайте и с тыла, и с фланга.
Приноси ко мне бодрость, фокстрот!
Очаровывай нежностью, танго!
Ну а ты, полноводная речь,
Уводи меня в царство рассудка.
И тебе даю право увлечь
Всплеском юмора,
звонкая шутка.
Звуки мира! Как много дано
Мне природой чрез ваше посредство.
И в мое слуховое окно
Залетайте по праву соседства.
Удивляюсь чуду звука,
Непонятности его:
Как он входит через УХО
В дверь сознанья моего?
В глубине височной кости,
Как улитка в аккурат,
Мой проложен к звуку мостик —
Чуткий мини-аппарат.
Сверхтончайшая мембрана
И контакты-волоски
К нам проводят неустанно
Голоса и голоски.
Молоточек с наковальней,
Стремя — где-то в глубине...
Что за цех инструментальный,
Что за кузница во мне?
9
А теперь — не менее
Каверзный вопрос
Весь недоумение
Наш трудяга — НОС.
Грубая конструкция —
Хрящ да две ноздри.
А какая функция,
Только посмотри!
На две расчлененная:
Воздух клеткам дать
И — юдоль бессонная —
Запах разгадать.
Хоть, подобно крылышкам,
Запахи легки,
Датчикам-пупырышкам
Все они с руки!
Кто не знает силы обаяния
Майских расцветающих лугов!
Позабыв о теме обоняния,
Упиваюсь запахом цветов.
Чем-то дивным пахнет росный воздух,
Не найти названия ему.
Чем-то вечным пахнут ночи в звездах,
Недоступным чувству и уму.
А пройдет цветов азарт весенний,
Кончится ночей бодрящих шквал,
Утопаешь в чуть завявшем сене,
Запахами сбитый наповал.
Дыня опахнет медовым ветром,
Корюшка так пахнет огурцом...
Я иду навстречу километрам,
Щедрость мира черпаю ковшом!
10
ЯЗЫК во рту... Опять загадка,
Как чудо всякое, тонка.
Что значит кисло, горько, сладко,
Пойди спроси у языка!
Об этом — после.
А покуда
Воспеть достойно в самый раз
Язык — разумнейшее чудо,
Первостепенное для нас.
Похожий на листок алоэ
И эластичный, как гимнаст,
Он собеседнику
любое
Движенье мысли передаст.
...Замолк пружинистый листочек,
Как на посту, неслышно-тих.
Он ждет красивых, добрых строчек,
Чтоб передать вселенной их...
Пылает брусника
На склоне горы.
Зовет голубика:
«Попробуй дары!»
О светлая радость
Июльского дня!
И кислая сладость
Пронзает меня.
Потом я поймаю
Тугого ленка,
Ухи похлебаю
С горчицей дымка.
Потом я усну. И —
Всё дарит во сне
Тайга
поцелуи
Брусничные мне...
11
А ветер шепчет:
«Друг, проснись,
Со мною крепче
Обнимись!
В руке моей
Шумят колосья.
Простор морей
Тебе принес я.
В плену тайги,
Ее красы
Ступнёй ноги
Коснись росы...»
Иду по травам
В даль земли.
И вьется справа
Ингили.
Погружаю в нее свое ТЕЛО я.
Средь бурунчиков синих оно
Переливчато белое-белое...
Мне
мое
это счастье
дано!
Каждой клеткой приветствую солнышко,
Осязаю живительный свет
И плыву на спине словно перышко —
Никакой во мне тяжести нет.
Погасила все в мире волнения
Тихоструйной реки бирюза.
Пик чудеснейшего наслаждения.
Закрываю в блаженстве глаза...
А потом, с лучезарной улыбкою
Возвратясь в человеческий гам,
Тело белое, сильное, гибкое
Я загару отдам
И трудам.
12
Десять главных чудес
(Там и там — по пяти)
От земли до небес
Мы сумели пройти.
Десять главных азов
Здесь представились нам.
Их спасительный зов
Обращен к временам.
Пусть резвится мотор
И бушует прогресс,
До каких-то там пор
Наслаждается стресс,
Верю:
будут всегда —
От земли до небес —
Будоражить сердца
Десять главных чудес.
Земля, Вода, Огонь, Свет неба, Воздух —
Прошла сквозь стих мыслителей традиция.
Теперь тебе мы предоставим отдых,
Тончайшая раздумий экспозиция.
И в нас веков открыты экспонаты:
Глаз, Ухо, Нос, Язык и Ткань Телесная.
Кричат, зовут познания плакаты...
Какая экспозиция чудесная!
Я состою из всех ее субстанций,
Я в самом центре зала нахожусь
И потому, превыше всяких санкций,
Державным чудом смело назовусь.
...Продолжим путь. И с помощью вниманья —
Единственно вниманья —
не спеша
В державном этом чуде мирозданья
Войдем туда,
Где царствует
ДУША.
Часть вторая
Д Е Р Ж А В Н О Е Ч У Д О
Мысль
Шаг в себя. Самый первый. Замрем
Перед глубью и высью —
Перед тем, что бездумно зовем
Мы обычною мыслью.
Но — не спрятаться ни за что
От ее появленья.
Хоть семнадцать тебе или сто,
Режет без сожаленья!
Жмурь глаза, лоб руками закрыв,
Иль терзайся в смятенье,
Не избудется мыслей наплыв,
Роковое теченье.
Самый сильный на свете поток
В существе моем льется.
Где его самобытный исток?
Почему он несется?
Кто-то биотоков ловит всплески,
В мозг внедряя свой познанья щуп.
А передо мной — поэмы жар и фрески,
Клена за окном зеленый чуб.
И ничьей могущественной силе
Не дано — увы — проникнуть в то,
Как они во мне преобразились
В слепки, отпечатки... Иль — во что?
Как мое загадочное фото
В лабиринтах тьмы закреплено?
И порою до седьмого пота,
Словно вол, работает оно!
Движется во мне конвейер мысли
В будущее так же, как и вспять.
Вглубь судьба бросает дух мой, ввысь ли,
Всё беру, насколько можно взять!
Слово
Мысль озвученная — слово.
И во мне оно,
Человечества живого
Главное звено.
Существующего символ,
Разума струна.
Созидающая сила
В нем заключена.
«Разрушающая — тоже», —
Скажет кто-то.
Да,
Велика печаль...
И все же
Слово — доброта!
Просто «мама» и поэма,
Просьба и приказ...
Мира действует система
В нас и через нас!
Сколько слов на планете Земля —
Единица с какими нулями?
Все летят они через меня,
Рассекая своими крылами.
Их приносят беседы, эфир,
Песни выплеск и чье-то признанье...
Языковый бушующий пир
До краев наполняет сознанье.
Каждый день, каждый час, каждый миг
Я вращаю в себе их значенья.
Где, в каких фолиантах моих
Все содержатся эти реченья?
И не рвется от натиска лоб,
Различаю и правду, и «утку».
Бесконечье осмысленных проб,
Устремленных навстречу рассудку!
Рассудок
Неслышен, незрим, невесом —
От космоса до незабудок,
От ГРЭС до кастрюль — обо всем
Дотошный хлопочет рассудок.
И вновь ухожу я в туман
Немыслимо тонкой загадки,
Как будто читаю роман,
Где всё в идеальном порядке.
Встречаются Он и Она,
Свои раскрывают секреты.
Вопрос задается
и на
Него получаю ответы.
Беседу веду сам с собой!
Никто ее слышать не может...
Шумит во мне жизни прибой
И берег познания гложет.
Логики точная вязь —
Мира основа,
Нерасторжимая связь
Мысли и слова.
Где-то в глубинах моих
Властно и смело,
Словно на кальках живых,
Чертится дело.
Высчитан каждый кирпич —
Слава расчету!
В действии можно постичь
Эту работу.
Стройки орудует гром,
Дело не шутка —
И превращается в дом
Чудо рассудка.
Разум
«Гомо сапиенс» — фразу
Переводит поэт:
Я ношу в себе разум —
Человечества свет.
Голубые просторы,
Мириады огней,
Океаны и горы
Ждут оценки моей.
И, себя раскрывая,
Вся природа вокруг,
Неживая-живая,
Озаряется вдруг
Этим светом разумным,
Полыханьем идей,
В мире солнечно-лунном
Всех сияний светлей!
В окрестностях вселенной, говорят,
Есть, как и мы, разумные созданья.
Ну что ж, вполне логичен этот взгляд,
Пронзающий единство мирозданья.
Я рад за них, живущих там, вдали,
И шлю привет сквозь годы световые.
Но — как и мы, насельники земли —
Они, должно быть, тоже не святые.
И если там (представил я на миг),
Как и у нас, цветут вражда и войны,
Не надо мне цивилизаций их —
Основ, что сожаления достойны!
Пускай они с огромной головой,
Но знают ложь,— долой, галактиане!
Я воспеваю разум лишь такой,
В котором доброта на первом плане.
Знание
«Да будет жизнь», — сказала мама,
И мне открылся белый свет:
Тонов немыслимая гамма
И сам я, воздухом одет.
А с неба, звонко невозможно,
Ручьи слепящие лились.
И неотложно,
непреложно
Мои познанья начались.
Перед глазами — погремушка,
И высыхают струйки слез:
Огнем вливается игрушка
В мой неосмысленный вопрос.
И, незнаком еще с тетрадью,
Познанья жаждою влеком,
Я весь отдался восприятью —
Весь, без остатка, целиком!
Потом, всё на свете собой затмевая,
Пленили сознанье азы букваря.
И как в диаграмме, взметнулась кривая,
Пронзая собой неземные моря.
Парилка Венеры, кометой хвостатой
На небе полночном оставленный след,
Нейрон со своею загадкой «проклятой»
И скважины Кольской кусучий секрет.
Искусств проницательных жгучие темы,
Стремление всё охватить и найти,
Глобальные стрессы...
Проблемы, проблемы.
И все — на моем неизбежном пути.
Кто я — ЭВМ иль технический робот,
Напичканный справками библиотек?
Да нет же! Я создан из глины особой:
Я — жажда. Я — истина. Я — человек!
Память
Ни раздумий, ни слова.
Всё ушло без следа.
Но откуда-то снова
К нам приходят года.
Совершается чудо:
Возвращаются дни.
Ну откуда,
откуда
К нам приходят они?
Вереница картинок
Прошлой жизни моей.
До мельчайших морщинок
Вижу лица друзей.
Правда совести встанет
И подробность греха...
Электронная память?
Что за память! Ха-ха...
Не обижайтесь, ученые люди,
Что посмеялись чуть-чуточку мы.
Будем правдивыми, будем, как судьи,
Взвешивать честно сердца и умы.
Да, разумеется, сложно устроен
Памяти счетной мотор-механизм.
Только ни капельки он не достоин
Памяти огненной с именем: жизнь.
Ну-ка попробуй, логический робот,
Вспомнить картинно в железках своих
Танка пятнистого ищущий хобот —
Жизни и смерти решающий миг...
Детство голодное, злые сугробы,
Желтую маму, спасительный лог...
Ну-ка попробуй, попробуй, попробуй!
Я и сейчас от мороза продрог...
Желание
Из тех же основ, непонятных как знание,
Как память, рассудок и мысль,
Во мне бесконечные ткутся желания,
Вплетенные в жизненный смысл.
Как много всего в неуемной природе!
Иду сквозь паденья и взлет.
Весенних желаний моих половодье
Ломает рассудочный лед.
Хочу окунуться в бурливые струи,
В пучину кипящих страстей,
Обжечься о чьи-то, как жар, поцелуи,
О пламень запретных сластей...
Неси напрямик, удалое теченье!
Крути, сердцеедческий шквал!
Вскипай во мне бурей без ограниченья,
Девятый, бушующий вал!
И все-таки — стоп! —
Я тормоз нажал.
Бросает в озноб
Желаний пожар.
Что, если бы нас —
Тебя и меня,
Весь люд —
всякий раз,
В разгаре огня,
Вела напрямик
Желаний рука?
Сгорели бы вмиг
Мы наверняка.
Сгорели б в гурьбе,
Друг друга круша...
Спасибо тебе
За тормоз, душа!
Воля
Электрическое напряжение?
Нет.
Гравитация, звезд притяжение?
Нет.
Возбужденного тела индукция?
Нет.
Специального гена продукция?
Нет.
Отрицанье всего, отрицание.
В тупике о ней прыткое знание.
Но идут на штыки демонстрации.
В чью-то честь громыхают овации.
Кто-то властно бросает курение,
Отвыкает от хмель-одурения.
Чей-то в вечность вгрызается след...
Кто раскроет мне воли секрет?
Ухожу в человека опять
В осознании века.
Чтоб себя волевого понять,
Ухожу в человека.
«Сквозь порог умозрения?» — Да.
Ну, а как же иначе!
Не проникнуть предметно сюда
Для решенья задачи.
Никакой не умеет прибор,
Даже самый сверхчуткий,
Наш фиксировать воли напор,
Наши планы в рассудке.
Я свободен — пою, хохочу...
Прочь, унынья старуха!
Воля — это «хочу — не хочу»
Гегемонии духа.
Чувство
Экскурсант любезный, не спеши,
Отдохни от мыслей и желаний...
А теперь войдем в ядро души,
В сложный мир ее переживаний.
Силой жизни
зрение и слух,
Обонянье, вкус и осязанье
Мой с материей сцепляют дух,
Открывая настежь дверь познанья.
Тоньше нету в мире связи их,
Нет на свете ничего прочнее.
Но из них, из внешних чувств моих,
Я расту душою, пламенея.
Я — цветок, я — дерево, гора,
Облако, тропинка, птица, камень...
И вчера гремевшее «ура» —
Тоже я — как затвердевший пламень...
Когда бросают в гневе: «Нету сердца!»,
Когда взлетает возглас: «Нет души!»,
Я знаю: всё на месте, только зверски
Дела самой души нехороши.
Я знаю: там, в груди, насос исправный
Проталкивает, как обычно, кровь.
Он не ответствен за людские травмы,
За веру, за надежду, за любовь.
А то, что может нанести увечье
И чью-то изуродовать судьбу,
Есть черное, как демон, бессердечье,
Рыкающее в собственном аду.
Где этот ад (язви его холера!)
Обосновал владения свои?
И где живут любовь, надежда, вера —
Как солнышко, эмоции мои?
Совесть
Тонкое, абстрактное понятье,
Словно облаков кисейный пух,
Совесть... Можно ли поймать ее —
Этот скрытно действующий дух?
Можно! Прочь, досужие химеры!
Бред непознаваемости, прочь!
Есть у нашей совести размеры,
Зримая, отчетливая плоть.
Вот она — в украденной копейке
И в защите луговой красы,
В долге и притворе-канарейке...
Совесть — нашей честности весы.
И излишне тонкостей участье,
Чтоб узнать ее законный вес.
На виду он — в счастье и в несчастье
С точностью определенный весь.
Сложная штуковина,
Хоть ясна для всех:
Совесть неспокойная
Значит, сделан грех.
Это — правды пламя,
Голос доброты
Озаряют память
Нашей высоты.
И в моих глубинах,
В существе моем,
В сердце и сединах —
Очищенья гром.
Вводится сравнение
Тьмы и света дня.
Совесть — единение
Мира и меня.
Свобода
Она дается нам в тот миг,
Когда, открыв глазенки,
Из всех природных сил своих
Мы рвем с себя пеленки.
И ни отец родной, ни мать —
Никто теперь на свете
Не может с нею совладать,
И все бессильны плети.
И не придуман бич темниц
(Репрессий — разумею)
И никакой заслон границ,
Что справились бы с нею.
Она идет сквозь лес преград,
Дорогу выбирая —
Свободно —
иль в кромешный ад,
Иль на вершины рая.
Свобода! Два слова скажу о тебе,
В словесной не тронутые молотьбе,
Со всей беспощадностью, честно.
А всё остальное — известно.
Свобода и вольность — вот эти слова.
Как будто похожи значенья.
Но только свобода — всему голова,
А вольность — ее исключенье.
Свободу пою не с позиции краж
И крика, что всё мне дозволено,
Пою не распутную, рваную блажь,
А выдержку мамы и воина.
Свободу пою ту, что в правде своей
Увенчана непобедимостью.
Ее называют — с почтением к ней —
Осознанной необходимостью.
Личность
Духовных деталей развернутый строй
Мы втиснем в одну оболочку
И всё назовем это нашей душой,
Поставив законную точку.
Души оболочка — телесный портрет,
Предметное изображение.
И вне представления личности нет,
Как нет ее без умозрения.
Стою перед вами, подвижный как ртуть,
В порядке общенья живого.
Свое пониманье. Свой жизненный путь.
Я — образ любого другого.
Я — лоция всех, кто страдая-любя
Штурмует просторы познания.
Державное чудо, в котором себя
Осмысливает мироздание.
Ну вот и всё. Мы всё сказали.
Знакомства кончился маршрут.
Момент прощанья в главном зале.
И впереди дороги ждут.
Пусть будет в них отсвет собора,
Что мы прошли за гидом вслед,
Где ни замков, и ни забора,
И никаких стеснений нет.
Раскрыты настежь вход и выход
И, обстановке всей под стать,
Легчайшая, как вдох и выдох,
Витает всюду благодать —
Наичистейшая, святая,
Как блики в утренней траве,
Как голубей игривых стая
В небесной, мирной синеве...
Конаково — Южный поселок,
1980—1982