Старая, забытая мелодия оживает вновь в душе моей.
Для меня она – сама рапсодия, весточка из тех далёких дней…
Первые возвышенные чувства, первое признание в любви,
Первый танец – половодье буйства. Юность, вновь меня ты позови…
Бесаме, бесаме муччо – пел когда-то старый патефон.
Бесаме, бесаме муччо – издавал те звуки хрипло он…
Чистенькая, маленькая кухня, мама там колдует над плитой,
А в духовке дозревает утка под румяной коркой золотой.
На рожденье собрались все гости, гости – это всё мои друзья.
Вот и поздравительные тосты – по рюмашке пьём мы за меня.
Бесаме, бесаме муччо – напевает старый патефон.
Бесаме, бесаме муччо – под стеклянных рюмок перезвон.
Стулья уже сдвинуты в сторонку – все танцуют под хмельком слегка,
А со мною ты, моя девчонка, на плече моём твоя рука.
Но узнаю это я уж после: обойдёт меня друг стороной.
Был юнцом я, а он уже взрослым – станешь верной ты… ему женой.
Бесаме, бесаме муччо – всё поёт бесстрастный патефон.
Бесаме, бесаме муччо – и весёлый смех со всех сторон.
Годы пролетели незаметно, а судьба у каждого своя.
Жизнь нам всем поставила отметки, ею был отмечен также я.
Но пожили мы совсем недаром – сохранилась всё ж у нас душа,
А взгрустнёшь, возьмёшь свою гитару – и споёшь негромко, не спеша…
Бесаме, бесаме муччо – патефон замолк уже давно...
Бесаме, бесаме муччо – будет жить та песня всё равно.