Малышева горка. Старая Ладога

               
На пригорке, знакомый где профиль-
колокольня, задрав в облака
гордый шпиль, и заметно, что вновь ей
подновили извёсткой бока.

Гладко устланы все здесь ступени.
Дверь дубовая- щит на века.
И в оконцах свечные тени
оживляют лицо с потолка.

Веет осень в предел Параскевы
золотой и прохладный дух.
Ряд деревьев стоит облетелых,
как кольцо из воздетых вверх рук.

За тропинкой заросшего склона
манят чистой водой родники,
переливом глубокого звона
на излучине древней реки.

Засмотрюсь в поседевшее небо
и молитвой слова на устах
-Ты прости, что давно уже не был.
-Ты прости, что в иных я местах.

Все мы странники ветром гонимы,
неустроенной досель Руси.
Те столетья, что плыли вдаль мимо-
чужеземные всё корабли.

Но, а я воротясь вновь однажды,
что ж скитался, не знаю и сам,
утоляя безумство от жажды
поклонюсь голубым куполам.

На пригорке видать профиль милый,
задевает главой облака.
Изолью у Олега могилы
не поддельную скорбь старика.

Только ты не рушима как прежде
да хранящие быль берега,
не давая угаснуть надежде
привели меня из далека.

Волхов мутный омоет печали.
Осыпает черёмуха цвет.
Что не сбылось, а ведь предвещали,
не приметил за вышивкой лет.

И в румяную тихую осень
успокоится миром душа,
и приняв, укоряя не спросит,
что же к дому я брёл не спеша.

Мой поклон  Иоанне Предтече.
Все дороги, конечно, не зря.
Как я счастлив, что выдалась встреча
в златотканом шелку сентября.