ПОВЕСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ
МАГИЯ
ПРЕДТЕЧА
<Начать придётся издалёка>, –
Продолжил он, – <с ушедших лет,
Где и сокрыта подоплёка,
Моей судьбы и ваших бед.
В моём роду живёт легенда,
Что где-то в глубине веков
Среди моих далёких предков,
Простых и бедных пастухов,
Нашёлся юноша безвестный,
Который чем-то вдруг привлёк
Вниманье сил не то небесных,
Не то того, кто им далёк.
Не знаю ангел или демон
Вложил в него бесценный дар –
Способность разума и тела
К великим таинствам. – Даккар,
Так звали юного предтечу
Грядущих магов, колдунов,
Не рассказал о странной встрече
А действовал своим умом,
Способности не тратил даром,
И сверхъестественную мощь
Не применял одним ударом,
А хладнокровно день и ночь
Желанной цели добивался.
Соперник разною ценой
С дороги к власти убирался,
Кто ядом, кто чужой рукой,
Порою дружеской, лишался
Не жизни если, так всего.
Кому-то просто страх внушался,
Последний сам отдал престол,
Придя к разумному решенью,
И удалился на покой,
Избавив от верёвки шею,
Но жизнь окончил как изгой.
Даккар не только царством правил,
Но и наследникам своим
Секреты магии оставил,
Но, к сожалению, из книг,
Написанных его рукою,
До нас немногие дошли,
Всех меньше с тайной колдовскою,
Как строго их не берегли.
И с той поры, гласит легенда,
Иной стезёй пошёл наш род,
В нём лекарь был и знахарь бедный,
Лечивший травами народ,
Колдун без сердца в нём встречался,
Что сеял смерть среди людей,
И жрец науки появлялся,
Но чаще хитрый чародей,
Который для себя старался
Побольше выгоды извлечь
Из книг и знаний, что набрался,
И духов, коих смог привлечь.
По счастью, или к сожаленью
Не всем в моём роду дано
Извлечь всю силу из ученья
О Чёрной магии, оно
Лишь только избранным открыто,
Кому доступен мыслей ход,
За кратким знаком в книге скрытом,
Кто заклинаний длинный свод
Не только в памяти отложит
И нужным образом прочтёт,
Не только духов вызвать сможет,
Но суть и силу их поймёт.
Вот почему среди потомков,
Далёких отпрысков царя,
Всей нашей магии истока,
Встречались, строго говоря,
Не слишком часто чародеи,
Цари, визири, мудрецы,
Встречались там и лиходеи, –
С большой дороги молодцы;
Как ни скажи, а хлеб насущный
Едва ли добывать трудом
Захочет, к тайнам прикоснувшись,
И даже самый твёрдый лбом.
И очень редко, но случалось,
Что находились мудрецы,
Желающие сделать благо
Для всех. И, сущие глупцы,
Пытались делать, забывая,
Что, создавая мир, Творец
Не повторялся, разделяя
Людей по сути, и скопец
Никак не может стать транжирой,
Не может добрая душа
Гулять, кутить, беситься с жиру,
Коль рядом нищий без гроша.
Глупец едва ли поумнеет,
Едва ль не станет воровства
И гений зла не подобреет, –
На всё не хватит колдовства.
Чтоб не было до жизни жадных,
До знаний недоступных всем,
Пусть своенравных, беспощадных,
Чтоб каждый был таким как все, –
Да я б казнил за эту правку!
Лишить борьбы! Лишить страстей! –
<Какое мясо? Жуйте травку! –
Вот сущность равенства людей!> –
Но, к счастью, это невозможно,
Зачем тогда нам Божий дар? –
Так рассуждал, весьма возможно,
И прадед мой, – визирь Гафар.
ТАЙНА ЦАРСТВА
Неважно, как он стал визирем,
Ни то, кем был его отец,
Одно известно, тайной силой
Не обделил его Творец,
Что проявилось и на деле,
И жаль, что он одно забыл,
Что не Великим Чародеем,
А дальше, чем праправнук был.
Итак, он был слугой владыки,
Хотя и первым, но слугой,
И, как несчастья горемыку
Лишают сна, его покой
Всё время мысль одна смущала:
Как может недалёкий царь,
Не тот, кому служил сначала,
А сын-наследник, как и встарь
Его отец, огромным царством
Легко и просто управлять?
Не растранжиривать богатство,
Границы твёрдо охранять,
По сути, не вникая в дело?
Как он, неважный по уму,
Решает всё так быстро, смело,
Не доверяя никому,
Ведя при этом образ жизни
Не слишком мудрый для царя
И утомительный для ближних, –
Разгульный, проще говоря?
За этим, все прекрасно знали,
Скрывалась тайна, но о ней
Не только вслух не рассуждали,
Боялись думать, – ей-же-ей,
Лихих голов поотрубали
Уже немало при дворе:
От любопытства отучали
Ещё при батюшке-царе.
И прадед не мечтал о плахе,
Но он был маг и нипочём
Не думал жить в почтенном страхе,
И даже ведал кой о чём.
Ещё при старом государе,
Однажды попытался он
Увидеть на хрустальном шаре,
Насколько прочен царский трон
И жизнью чуть не поплатился.
Ещё не разошёлся дым
И дух заклятья не явился,
Как прадед в ужасе застыл
И поспешил заклятьем новым
Себя стеной отгородить, –
Сам царь, встревоженный, суровый
Стал вместо духа выходить.
И прадед очень постарался
Не расставаться с головой, –
Царь не узнал, кто покушался
На трон его и на покой.
Теперь сложилось всё иначе,
Наследник был не то, что глуп,
А не блистал умом, тем паче,
Что после пира был как труп
И долго в разум возвращался,
Заняться делом не горя,
И этим сильно отличался
От предыдущего царя.
Гафар, хотя и опасался
И долго время выбирал,
На книги, духов опирался,
На разум свой, и разгадал,
В чём сила нынешнего трона
И предыдущих королей,
А сила вся была в короне,
Короне Двадцати Царей,
В семи камнях её чудесных,
Совсем простых, на первый взгляд,
Среди камней уже известных,
Но возглавляющих их ряд.
В семи зубцах на строгом месте
Расположил их ювелир,
Чтоб силы сложенные вместе
Совсем другой открыли мир
Владельцу сказочной короны.
В её камнях и был секрет:
Захочешь, и они раскроют
Загадки, тайны прошлых лет
И все секреты дней идущих,
Не всем, но могут показать
И кое-что из дней грядущих,
О чём никто не может знать.
Владея этаким богатством,
Смешно не только не иметь
В руках большое государство,
С ним миром можно овладеть,
Тем более владея даром, –
Волшебной силой колдовства.
От этих мыслей у Гафара
И закружилась голова.
Но не сама придёт награда, –
Призвав на помощь силы зла,
Он приготовил каплю яда,
Для недалёкого царя,
Решив совсем лишить рассудка
Да и прибрать тихонько власть,
Сначала управляя куклой,
А после, наигравшись всласть,
И завладеть его короной,
Прогнав с позором не орла,
А совершенную ворону,
Что честь свою не берегла.
И тут он совершил ошибку
Причём в посыле, не в конце,
Вперёд погнался слишком шибко
На незнакомом жеребце.
Своей догадкой окрылённый,
Он сразу к делу приступил,
А царь, не слишком умудрённый
В таких делах, тот яд испил.
Шли дни, никто и не заметил,
Что царь-владыка поглупел,
Гафар и тот себе отметил,
Что, может, где не доглядел,
Ошибся с дозой или с ядом.
Но тут-то царь и начудил,
Преподнеся такой подарок,
Что бедный маг едва не взвыл.
Поскольку у владыки было
Семь добрых принцев-сыновей,
Лишившись разума, решил он
Сменить в короне семь камней,
Невзрачных, как ему казалось,
<О, Боже, что он сотворил?>
На безупречные алмазы,
Что и исполнил ювелир.
А вот волшебными камнями
Распорядился по уму:
Руками ювелира вставил
Все семь камней, по одному
В венцы для каждого из принцев,
Как будто кто-то указал
Ему на свойство, или принцип:
От колдовства и духов зла
Владелец камня огорожен
Чудесной силой, если он
В своих поступках осторожен
И не вкушает сладкий сон,
Дурманным соком опьянённый.
Гафар, заметив свой провал,
В душе, конечно, разъярённый,
Ошибку вовремя признал:
Ну, был бы царь больной, иль пьяный,
Когда при людях объявил,
Что царство между сыновьями,
Уставши править, разделил,
Ему не каждый бы поверил,
И прадед мой тогда б успел
В неверном шаге всех уверить,
А так и пикнуть не посмел:
Визирь, пусть первый среди прочих
Министров царского двора,
Обязан быть предельно точным
В своих поступках и словах,
А промах дашь, так отделиться
От шеи может голова:
Как при царе, так и при принце
Визирь слуга, а не глава.
КРУШЕНИЕ НАДЕЖД
Гафар повёл себя пристойно:
Визиря должность исполнял
При младшем принце и спокойно,
Пусть меньшим царством, управлял.
Его совсем и не пугало,
Что вместо царства одного
Их семь по воле рока стало,
Что помешать ему могло?
И постепенно он добился,
Того к чему питал всю страсть,
Того, к чему давно стремился:
В его руках была вся власть,
Почти всё царство и доселе
Как он задумал, так и шло,
Лишь овладеть камнями всеми
Мешало маленькое <но>, –
Войной, обманом и коварством,
Кинжалом, ядом, колдовством
Он возвратил назад все царства,
Осталось дальнее одно.
Корона принца красовалась
Шестью камнями из семи,
О ней визирь не волновался, –
Всё царство он считал своим.
А вот к седьмому подобраться,
Поскольку самый старший сын
Владел далёким горным царством,
Занятьем было не пустым:
В горах война-противоборство
Могла продлиться целый год, –
Он знал как князя, так и горцев, –
И всё ж отправился в поход.
Но тут случилось два несчастья.
Одно из них предугадать
Гафар, конечно, мог отчасти,
Но надо должное отдать
Уму и самообладанью,
С которым время выжидал
Подросток-принц, он в подсознанье
Уже давно подозревал,
Что беды царство поразили
Не по вине его отца,
А кровожадного визиря,
Что из-за царского венца
Гафар весь род их уничтожит
И братьев, и сестёр, а там
Все царства снова вместе сложит
И править ими будет сам.
И принц, оставшись без надзора,
Чтоб жизнь и царство сохранить,
Велел, как царь, визиря-вора
Схватить, доставить и казнить.
Другим несчастьем стали силы,
Которым противостоять
Никто, пожалуй, был не в силах,
Их подняла природа-мать.
Там людям не было спасенья
От грозных сил и от огня:
Сначала страшным сотрясеньем
Под ними вздыбилась земля,
Потом она перевернулась
И многих унесла с собой,
А там, где бездной обернулась,
Где встала каменной стеной.
И войско царское пропало,
Среди оставшихся в живых
Искали стражники Гафара,
Но не нашли средь таковых.
По существу, землетрясенье
Ему вреда не принесло,
Предвосхитив его, к решенью
Пришёл он долго до того,
Как стал от стражников скрываться,
(Не зная всё, – бежать трудней),
Но и в дорогу собираться
Пришлось тайком и без камней.
В другой стране он поселился,
Там дружбу свёл с одним купцом,
На дочери его женился
И бросил шутки с колдовством.
Теперь он беды знаком свыше,
Предупреждением, считал,
И стал вести себя потише,
Судьбу уже не искушал>.