Я из тех, кто от жизни
не ждёт и не требует много.
Да волна накатила –
и хочется поговорить.
Не песок золотой –
я лишь супесь в ладони у Бога,
и мои осыпаются лунные календари.
Я из тех, кто родительский кров
очень скоро покинул
и судьбу не хватал
за её материнский подол.
А дороги мои – серпантином –
вели на чужбину.
Хорошо, где нас нет.
Я подковы своей не нашёл.
Я сходился с людьми –
и бывал ими же предаваем.
Это стало мне знаком
и добрым уроком, увы.
Одиночество наше
скользит по кольцу на трамвае.
Да с ветвей наших ветром
сдувается пена листвы.
Наши дни-близнецы
наступают друг другу на пятки.
То ли снег, то ли пух тополиный –
не всё ли равно.
Здесь нервишки ни к чёрту
и камень за пазухой спрятан.
Здесь угрюмо глядит
в паутине решёток окно.
Что почём – я вчера
для себя на вопросы ответил.
С наших крыш проливной
по трубе водосточной стекал.
Я глаза окунал
в иорданские воды Завета
да лужёною глоткой
садился на горький стакан.
Надо просто пахать
до седьмого, до горького пота –
не за мяса кусок,
чтобы время хоть как-то убить.
Я из тех, кто сегодня
с презреньем зовётся пехота.
Я из тех, кто сегодня
подох от вселенской любви.
Ну да ладно.
Так было, так есть – я локтей не кусаю.
Полночь бьёт по нулям.
Сон со мной разминулся как раз.
Я припомнил Адама,
скрывавшегося за кустами.
Вот за теми кустами
история вся началась.
Завтра что-то случится.
Я в лучшее верю, конечно.
Завтра солнце меня отогреет –
и я буду жив.
Так среди холодов
распускается первый подснежник.
Так слагается стих
в ледниковый период души.